Газета День Литературы # 122 (2006 10)

Вот я собрал осколки и куски.

Прими, сестра, подруга и жена.

Как прежде мы, любимая, близки.

Но какова той близости цена?..

***

Г.Красникову

О погоде и чахлой, и хлипкой,

Как с рыбалки с не пойманной рыбкой,

Вдоль колодца под лифтовой клеткой,

Мимо надписи матовой, меткой

На панели мохнатой стенной,

Шел мужчина мириться с женой.

Шел, похоже, мужчина мужчиной:

Щеки вдавлены щедрой щетиной,

Из кармана торчала газета,

Что нашел он у биоклозета.

И казалось тому мужику:

Станет каждое лыко в строку.

Он задумался меж этажами,

Будто встретил бандитов с ножами.

Словно аура эпилепсии

Вдруг мелькнула на небе России.

Словно детский услышал он крик —

Не мужчина уже, а старик.

Это детскую видит он зыбку.

Смуглой мамы святую улыбку.

Кто-то шепчет: — Живи- не живи,

А уже не узнаешь любви…

Тут весенний, раскатистый гром

В крышу дома ударил ребром.

И виденье — оборвано громом.

Утонуло дырявым паромом.

Небосвод изогнулся — и замер

Пред его голубыми глазами.

Нет. Не ляжет обратной дороги.

Нет. Не встанет жена на пороге.

Нет, родимый, подумай: тебе ль

Колыхать по ночам колыбель?

И шептать над младенческой зыбкой:

Хорошо не до старости жить,

Хорошо — до усталости жить,

И уйти незаметно, с улыбкой…

Он в ненастную майскую ночь

Развернулся — и вышел. И — прочь.

ДЕВЯТОЕ МАЯ

Шел месяц май — и я с высоким лбом

Писал пейзаж чернилами в альбом,

Потом я брал чернильный карандаш —

И танк подбитый вписывал в пейзаж.

Солдат, что был похожим на отца,

Лежал на поле мая и свинца.

О, если б мне в ту пору мастихин —

Я б мастихином написал стихи.

Отец остался жив на той войне.

Купил гармонь, чтоб лучше пелось мне.

Так далеко, казалось мне, война…

А нынче гляну — вижу: вот она…

Спешат, несут Россию на погост.

На нем смешенье из крестов и звезд.

За что дрались? Таков был дан приказ.

Нас не спросили — вот и весь мой сказ.

Сейчас пойду, наливочки напьюсь,

Над вымыслом слезами обольюсь,

Стихи припомню старые свои…

А в пять утра — засвищут соловьи.

Геннадий Ступин МИГ ВЕЧНОСТИ

СЧАСТЬЕ

То ли осень была, то ль весна —

Я не помню. Но солнце сияло

Так, что неба голубизна

В его блеске весь цвет теряла.

И дорога была тверда

От предутреннего мороза,

И студёно синела вода

Сквозь сверкающие берёзы…

Было тихо кругом, хорошо,

Крепкий воздух грудь мою полнил

Силой, радостью… Я всё шёл…

А куда и зачем — не помню.

В ТРАМВАЕ

Она лицом к окну стояла,

Тиха от грубой тесноты.

Темно, туманно отражало

Стекло прекрасные черты.

И видел я как на портрете

Глазами раненый овал…

Глаза… Но взгляда я не встретил,

Скользя, он мимо проплывал.

Она дышала рядом где-то,

Но далека была за той

Чертой немого этикета,

Повеленного теснотой.

И пел трамвай всё тише, выше…

И замер. И теням вослед

Я, ничего не видя, вышел

На нестерпимо яркий свет.

***

Ночью к двери моей пришёл и кричал

Чёрный бездомный котёнок.

Я спал и тот жалобный крик принимал

За странные звуки потёмок.

Но душу мою наконец разбудил

Голос животной тревоги.

И встал я поспешно и дверь отворил —

Он тихо лежал на пороге.

Лил дождь ледяной, он лежал и дрожал,

Поникнув от изнеможенья…

Несчастный, мне в руки себя отдавал,

Не чая уж, видно, спасенья.

И я испугался: куда мне его?!

И дверь затворил торопливо…

О, был я слабее и жальче его!

Всю ночь не спалось мне тоскливо.

Я часто с тех пор просыпаюсь в ночи

И вижу и слышу спросонок,

Что к двери моей пришёл и кричит

Чёрный бездомный котёнок.

***

Такое утро было в Казахстане,

Уже не помню сколько лет назад.

Такое же зеркальное блистанье

И синий воздух так же резковат.

Таким же острым холодком по коже —

Раздолье дикое долины Чу…

И просыпаюсь я от звёздной дрожи,

Бегу умыться к козьему ручью.

Сверкают степи в инее, седые,

Горит лицо от ледяной воды.

По горизонту горы голубые

Поблескивают словно из слюды.

Ни звука, ни души — лишь солнце светит!

Такая тишина, такой покой,

Как будто я один на белом свете

И до бессмертия подать рукой.

Со звоном саксаул окаменелый

Ломаю, жгу костёр, лепёшки ем…

Оборванный, худой и загорелый,

О счастье и не думаю совсем.

***

В разгаре свадьбы или похорон

Исчезнуть, никого не беспокоя.

Как будто на минуту вышел вон

И что-то задержало там такое.

Не обмануть, а просто подарить

Своё отсутствие, не требуя награды.

Чтобы могли вы пить и слёзы лить,

Иль петь — стесняться никого не надо.

Зачем смущать спокойствием своим

Людскую скорбь иль праздник мимолётный?

Пускай уж лучше буду я любим

Как некий дух — за то, что он бесплотный.

Живите безоглядно жизнь свою.

Ни в чем вам не желаю усомниться.

А я привык, у жизни на краю,

Давно привык, что мне за вас не спится.

Пускай невидимы мои следы,

Я всё равно меж вами существую.

От бурной радости и от лихой беды

Я вашу душу берегу живую.

***

Полно всё страстью: воздух влажный

И тёплый перегной земли,

И серый дом пятиэтажный,

Битком наполненный людьми.

Пространство пенится и бродит

Десятки, сотни тысяч лет.

Огнём сквозит во всей природе

Вина и крови красный цвет.

Мир потрясён ежемгновенно,

Прозрачный воздух током бьёт.

Всё, словно рана, откровенно,

Лишь тронь — и хлынет, захлестнёт.

Живу, ликуя и рыдая.

На смерть игра — не на живот.

Жизнь, словно девка молодая,

Обнажена, дрожит, зовёт.

***

Кто ты? Зачем твоя речь и улыбка?

Что я тебе? Отойди. Не мели.