Газета День Литературы # 124 (2006 12)

В.Б. Итак, парадигма, стержень романа – история человечества. Трансформация его самосознания, культуры, богословия.

Е.Ч. История в романе сплавлена

с современностью. Этот сплав подается в романе с единственной целью – извлечение из него опыта. Прошлое – это своеобразное светило со своими протуберанцами, которые постоянно врываются в современность. И, в зависимости от духовного опыта смотрящего на них, способности осмысливать и воспринимать уроки своих и чужих предков – эти протуберанцы либо освещают будущее, либо нещадно ослепляют бездумно пялящегося на них. И он самонадеянно прётся в грядущее слепцом, чтобы неизбежно рухнуть в одну из ловушек для его плоти и души. Я пытаюсь в меру своих возможностей снабдить соотечественников моей великой Родины солнцезащитными голографическими очками и сплести для нее кольчугу из глубинного опыта арийских предков. Ибо – всё было. И то, что творится сейчас, эти взбухающие остервенением атаки на славянскую самобытность, мораль, культуру, государственность – всё это лишь агрессивный плагиат с исторической матрицы Зла, слепленной т.н. Бафометом – обезьяной господа Бога.

В.Б. У "обезьяны" в романе есть реальный облик, этническая идентичность?

Е.Ч. Он многолик, многообразен. В романе несколько ипостасей Бафомета. В первой книге это геномодифицированное изделие бога Энки: кошко-ворон. Во второй – верховный надзиратель Земли со сменными туловищами, творец Хаоса Ядир.

Наконец, сам Бафомет. В романе-шумериаде описывается некий муляж, чучело, изготовленное до Потопа лучшими мастерами анунаков/нефилим по заказу и под присмотром бога Энлиля – ненавидевшего и истреблявшего первобытных аборигенов.

...Допотопный истребитель людей бог Энлиль, его биочучело для реинкарнации были мировоззренчески приспособлены и вставлены в идеологию современных творцов планетарного хаоса, чья цель – сокращение людской массы на земле.

В.Б. Подобные сценарии: планомерное сокращение людей, особенно в России, время от времени прорываются к читателю со страниц мировой и отечественной прессы и из Интернета. И тут же наталкиваются на издевку и глумление официозной "второй древнейшей". Что в этом замысле достаточно достоверно, о чем, по-твоему, можно говорить аргументированно?

Е.Ч. "По делам их судите их…" Более мудрого и точного критерия истины еще не придумано. Дела планетарных правителей и финансовой международной касты, которая как пешек передвигает и назначает президентов, наглядно проявля- ются в нагромождении хаоса на земле. Чудовищное изуверство их правления отражено в литературном шедевре "Пир во время чумы". Эта каста жирует на костях, на крови, на иссохшей от голода плоти сотен миллионов. За чертой бедности, на грани выживания 2/3 населения планеты. Хищнически, на потребу Золотому тельцу вырубаются легкие земли – леса. Миллиарды тонн химической отравы расползаются в атмосфере и в подземных водяных линзах. Людские сообщества сотрясают сконструированные кастой глобальные и локальные войны. Межэтническая злоба, предательство и обман стравливают хамитов, семитов и иафетитов – сокращая их численность.

Это – прописные истины, это – дела биоробота Бафомета, и вершатся они по единому, последовательно проводимому в жизнь плану.

В.Б. Он все-таки, по-твоему, существует?

Е.Ч. Да, безусловно. И при многообразии форм у него единое содержание. Какое? – вот это я и попытался раскрыть и донести до своего читателя...

Исраэль Шамир ГЕРОИ КАНТОРА

Максим КАНТОР. Учебник рисования. 1420 страниц. ОГИ 2006.

***

Русский читатель был несколько озадачен и смущен появлением романа Максима Кантора "Учебник рисования". Да может ли такое быть – прекрасным языком написан роман, и полно в нем мыслей и идей, и дано осмысление нашей эпохи, и с большой братской любовью к простому русскому человеку написан, и с верой в возможность христианского искусства, и с веселой сатирой, с фантастическими гиперболами, – а вдобавок еще и размером с "Войну и Мир"?

Сходство с "Войной и миром" не только в размере – это продуманный параллелизм. События 1985-2005 годов, перестройка, семибанкирщина, ельцинщина соответствуют наполеоновскому нашествию на Россию. И "тщеславный плешивый механизатор" Горбачев не случайно напоминает нам "плешивого щеголя", так неудачно противостоявшего Наполеону. Кантор раскрывает этот параллелизм открытым текстом в последней главе романа: