Газета День Литературы # 128 (2007 4)

Все, кто хоть немного знакомы с состоянием нынешнего литературного процесса, знают, как тяжело обстоят дела с изданием современной художественной прозы. Про поэзию я просто молчу. Большинство издательств не рискуют обращаться к этому роду литературы, мотивируя тем, что на современных романах много не заработаешь. Издать, мол, можно, а вот как реализовать? Рукописи не горят, но книги не продаются. Можно, правда, заметить: а вы пробовали продавать так, как следует это делать. Вкладывая в это дело деньги, энергию, сообразительность? Но оставим этот вечный спор славян между собой. Порадуемся живому издательскому факту.

Издательство "ВЕЧЕ", заслуженно имеющее репутацию лучшего в стране в части издания исторической, историко-публицистической, мемуарной литературы, решило выступить на рынке с серией прозаических книг, имеющих прямое отношение к "литературе широкого вымысла". Серия получила название "Романы последних времен". Эсхатологический оттенок не случаен, и носит не примитивно коммерческий характер, но скорее образно-мировоззренческий.

"В России всегда последние времена", – сказал в одной из бесед Аркадий Столыпин. "Русская жизнь давно уже представляет собой Апокалипсис", – говорил Валентин Пикуль.

Вышли две книги серии. Александра ТРАПЕЗНИКОВА "Похождения проклятых" и Михаила ПОПОВА "Пуля для эрцгерцога". Первый – чистейшая и блестящая новинка. Второй роман, произведение уже заслуженное: выходил в журнале "Лепта", в "Роман-газете 21 век", переведен на китайский и немецкий языки.

Вослед этим книгам продолжают серию романы лучших современных прозаиков – Александра Сегеня, Андрея Воронцова, Владислава Артёмова, Михаила Тарковского, Юрия Козлова и др.

Следите, уже очень скоро эти книги появятся на прилавках книжных магазинов.

Дмитрий Бавильский АВИАНОСЕЦ

С великими поэтами все случается неслучайно. 800-летие средневекового исламского поэта Руми, выпавшее на этот год (ЮНЕСКО подсуетилось и объявило 2007-ой – годом его памяти), пришло как никогда кстати. Нынешний геополитический расклад, в котором мусульманская культура играет всё возрастающее значение, заставляет нас обращаться к истокам этой древней и самобытной культуры. И лучшего проводника здесь, чем Руми, придумать сложно.

Истинный просветитель и гуманист, Руми являет полную противоположность агрессии и религиозному радикализму, с которыми ныне ошибочно ассоциируется исламское миропонимание. Сегодня толерантный Руми был бы антиваххабитом. Не случайно госдеп США возит Колмана Баркса, главного современного переводчика Руми на английский, по горячим точкам. В качестве культурного миссионера. В качестве жеста доброй воли.

Сам Баркс, шутя, говорит, что влияние от его литературной (!) гастроли можно сравнить с результатами визита авианосца.

Ласточкой второго пришествия Руми в русскую культуру (при советской власти сборники из серии "Литературные памятники" выходили оскоплёнными, сильно урезанными) стала книга Колмана Баркса "Суть Руми". Роскошный белый том, изданный "Гаятри", включает самую точную и тонкую интерпретацию классика, корпус его текстов, плюс комментарии переводчика Сергея Сечива – американца русского происхождения, на чьей недюжинной энергии и взрастает нынешний интерес к средневековому поэту.

Несмотря на полемику, которую вызвали переводы Сечива в профессиональном сообществе, важен сам факт проявления в нашем культурном сознании этой важной новой-старой фигуры. На фоне которой, к примеру, совершенно иначе видятся и оцениваются зело популярные рубаи Омара Хаяма. Несоизмеримые, оказывается, величины. Кто бы мог подумать?!

Хотя сам Руми себя поэтом не считал: "Клянусь Аллахом, я никогда не питал к поэзии никакой склонности, и, по-моему, нет худшего занятия, чем она…"

Тем не менее, творчество Руми изучают в специальных школах, основанных ещё в средневековье, жизнь его, похожая на приключенческий роман (родился на территории современного Таджикистана, большую часть прожил в Турции, куда бежал от неминуемого нашествия Чингиз-хана, имел школу и учеников, завистников и, разумеется, преследователей), досконально описана в сотнях монографий.

А в самом начале века журнал Life включил Руми, самого читаемого исламского автора, после пророка Мухаммеда, в сотню самых выдающихся лиц ушедшего тысячелетья.

"Вращающийся дервиш" оказался самым популярным поэтом Америки на рубеже веков, опередив по тиражам даже Шекспира. Книги Баркса с переводами из Руми вышли тиражом около миллиона копий, музыкальные записи переводов его стихотворений попали в верхнюю двадцатку журнала "Билборд".

Сам Баркс объясняет интерес к Руми не только интересом к исламу и духовным кризисом, поразившим западную цивилизацию, ростом антиклерикальных настроений, но, прежде всего, достоинствами самих стихов. "Поэзия Руми – живой, струящийся, непрерывно самооценивающий и самопрерывающийся диалог, среда общения. Стихи эти созданы не столько для описания чего-то умопостигаемого извне, сколько передают, неуловимые словами, душевные состояния, изнутри которых они были высказаны…"