Газета День Литературы # 138 (2008 2)

— Всё из воды вышло, и всё в воду уйдёт. Солнце — вода в огне. Звёзды — огонь в воде. Одни планеты — лёд. Другие — кипяток. Третьи — горячий пар. Соли в воде сгущаются, и вот тебе — острова, материки, континенты. А растворяются, и нет континентов. Атлантида в воде растворилась, рассосалась в мировом океане. Человек в утробе из воды сотворяется, живёт, как чаша воды, а потом эта чаша расплёскивается, сливается с остальной водой, и нет человека. Как человек жизнь проживает, такая от него вода остаётся. Злой человек злую воду после себя оставляет, и она темнит материнскую воду. А добрый человек добрую воду в материнское русло сливает, светлит её. Праведник своей жизнью искупает жизни злодеев, воду высвечивает. Он и есть Водосвет. Иначе говоря, Водосвят. Праведнику сокровенная вода открывается. От злодея же убегает, прячется глубоко.

— Куда прячется? — настаивал Коробейников. Невнятное, завораживающее учение, шум множества бьющих из горы ключей, алмазная роса на листьях, зеркальное колыхание озера с неподвижной волшебной птицей погружали его в созерцание. Перемещали в иное время, когда по утренним водам, подымая стеклянные буруны, причаливали труворовы челны, и из них сходили на берег воины в лёгких шлемах, шли к ключам. Седовласый предводитель с золочёной перевязью опирался на жезл, то ли князь, то ли волхв. — Куда вода прячется?

— Есть Волга, которую видит глаз. По которой корабли плывут, нефтяные пятна расходятся, грязь течёт. Которую плотинами во многих местах рассекли и в железные трубы взяли. В которую столько крови слито, что светлая вода испугалась и спряталась, ушла сквозь дно, а тёмная вода проступила. Её и пьют. От того и люди болеют, и скот болеет, и рыба болеет. А внизу, под землей вторая Волга течёт, сокровенная, со святой водой. Также и с Камой, и с Окой, и с Доном. Также и с Байкалом, и с Ладогой. Святая вода ждёт, когда её обратно святой человек позовёт, она и вернётся. Тогда люди её станут пить и исцелятся. Надо святую воду молить, чтобы вернулась. Люди должны воде молиться, друг другу молиться, любить друг друга, чтобы не было гнева, не было между людьми злобы, чтобы их вода не боялась, а услышав святые молитвы, вернулась. Этому я учу. Учу людей молиться воде, учу любить Праматерь Воду, учу друг друга любить. Многие любят и исцеляются. Когда в России все друг друга полюбят, тогда исцелится Россия.

Коробейников слушал учение, которое жило в народе, перетекая из века в век. Передавалось от волхвов к староверам, от скрытников к молоканам, от катакомбных христиан к русским космистам. Это была утопия о вселенской любви и братстве, преодолении вражды и насилия, искуплении порчи и каинова греха, в который вовлечена природа, вовлечено мироздание. От гневного, изречённого на земле слова гаснет звезда. От возглашённого среди людей проклятия чахнет Вселенная.

Он, Коробейников, был исповедник той же утопии. Предчувствовал её среди кромешного опыта прожитой жизни. Нашёл в учении о горстях земли, которые насыплет на Священный Холм, прекратив в народе непрерывную распрю, соединив распавшееся время, примирив враждующие эпохи истории. Стоящий перед ним человек был его духовный брат и сподвижник.

— Россия спасётся, а мир остальной погибнет?

— Россия — миру спасение. Русская вода остальной мир напоит. Русская любовь утолит жажду мира. Из русского Байкала весь мир святую воду пить будет. От русской Волги все порченные и больные люди земли исцелиться. Русская любовь — живая вода мира. Россия — страна Водолеев. В русском народе живут Водолеи. Они учат русский народ любить Матерь Воду, друг друга любить, искать в себе источник святой воды. В этой горе — святая вода. Она людям открылась, чтобы они святой воде поклонились, уверовали в святость воды, в святость России.

Тот, кто назвался Водолеем, завершил свою проповедь. Вырвал из земли окованный медью посох. Коробейников увидел, как оставшееся углубление наполнилось водой. В том месте, куда вонзился жезл, забил прозрачный водяной фонтанчик.

Волхв удалялся к ключам, и его обнажённая паства следила за его приближением. Сброшенная одежда блёклыми ворохами лежала на земле, и под солнцем, среди брызг и плесков, виднелись выморочные тела, синие опухоли, открытые язвы, мокрые струпья. Страшные вывихи и рубцы, раздвоенные обрубки и молочные бельма. Множество тревожных ожидающих глаз смотрели, как приближается целитель в белых одеждах, в золотом венце, с властным жезлом.