Газета День Литературы # 138 (2008 2)

И на самой верхотуре

Видит — батюшки — ОНА!

Та красавица в скульптуре

До небес воплощена!

Да, она, Победа наша,

У планеты на виду!

Дух перехватило даже

У солдата на ходу.

На себя точь в точь похожа,

Только чуточку построже…

Не живая, из бетона,

Но зато уж на века,

Так легко, с победным звоном,

Меч вонзила в облака!

А у ног её, как знамя,

Над могилою бойца,

На ветру трепещет пламя,

Обжигая всем сердца.

И к тому огню колонны

Всё идут, идут, идут,

И цветы к нему с поклоном

Всё кладут, кладут, кладут!

А на стенах, — мол, глядите —

Память доблестных времён! —

Тусклым золотом в граните

Павших тысячи имен…

Он от точки и до точки

Всё глазами пробежал,

И в одну уперся строчку —

Иванов И.П., сержант.

Это ж он! Постойте, братцы,

Как же так, хочу спросить?

Я ведь жив, и рано в святцы

Иванова заносить!..

И вот тут его невольно

Кто-то в бок толкнул небольно,

Глянул —

рядом врач с сестрой, —

Эй, герой, глаза открой,

Трое суток спал, довольно,

Просыпайся… скоро в строй!..

ЗЕМЛЯ

Ах, земля родная наша!

Нет тебя милей и краше,

Обойди хоть целый свет, —

Лучше не было и нет!

Дар судьбы —

с рожденья, с детства

Век с тобою рядом быть,

И глядеть — не наглядеться,

И любить — не разлюбить.

Ширь без края, даль до неба,

Воля вольная — земля!

И шумят морями хлеба

Неоглядные поля.

Урожай наш стопудовый

Ярким золотом горит.

Ешь бери, досыта, вдоволь, —

Да не жадничай, смотри.

Не хватай бездумно лишку —

На всю жизнь не напасёшь,

А не съешь, так ведь излишки,

Знаю, в мусор понесёшь.

Хлеб — да в мусор! Вот беда-то,

Вот беда на всю страну!

Позабыли, как когда-то

Голодали всю войну.

Города, деревни, сёла, —

Всюду голод побывал,

Господин великий голод

С нами тоже воевал!..

Жизнь и хлеб во все ненастья

Вечно рядышком всегда,

Для людей война — несчастье,

Для земли война — беда!..

Над землёй война металась,

По земле пожаром шла,

Землю кровью пропитала

И расплавленным металлом

На три метра пролила.

На полях за жизнь сражались,

Танки грызли чернозём,

И поля не хлеб рожали,

А сплошной металлолом.

Подымались вместо хлеба

До небес огня столбы,

И земля столбом до неба

От бомбёжек на дыбы!

И солдат в окоп укрылся,

В землю-матушку зарылся,

Защити, земля, его,

Сына, сына твоего!..

Над окопом пули свищут,

Не вставай, солдат, с земли! —

Пули ищут, ищут, ищут,

Но пока что не нашли…

Для солдат свинцовой каши

Вечно вдоволь на войне…

А снаряды землю пашут,

Словно трактор по весне!

А снаряды рядом, рядом,

Словно демоны, ревут,

И осколки сыплют градом,

Всё живое в клочья рвут…

И надрывно мины воют,

И фугасы землю роют,

Глядь — ничком застыл сосед,

И не разберёшь порою —

Кто живой, а кто уж нет.

И готов от мыслей всяких

Врыться в землю головой…

И вот тут приказ — а атаку!

Подымайся, кто живой!

Только как же тут подняться,

Если смерть вокруг кружит?

Так ведь надо, надо, братцы,

За Отчизну насмерть драться,

А не мы? — так кто, скажи?

Больше некому, ребята,

Так вперёд, богатыри,

Подымайся за комбатом

И навстречу пулям при!..

У солдата работёнка —

Со штыком, средь бела дня,

Против стали и огня,

Хоть шинель да гимнастёрка —

Вся солдатская броня,

Штык вперёд, прощай, родня!

Вспомни, милая, меня…

Ни залечь, ни оглянуться,

Как там жизнь ни дорога,

Из последних сил рвануться

В пекло, к чёрту на рога,

В рукопашной дотянуться

До проклятого врага!

И идёт живым тараном

Наш один — на их троих!

Может быть, когда помянут

Добрым словом средь живых…

Николай Кузин. “ДУШИ ПРОЗРЕНЬЕ…”

Мой “сталинизм”

Мой "сталинизм" — не фанатизм,

Мой "сталинизм" — души прозренье,

Он мой обруганный "нацизм",

"Покрытый ржавчиной презренья".

Он — беспредельная любовь

К родной земле, к родным просторам,

Чтоб их не смел топтать любой

Из тех, кто предан хитрой Торе.

И мой "нацизм" не жаждет зла

Другим народам и "народцам",

Хоть зрит давно из-за угла

Оскал угрюмый инородца.

Но мой "нацизм" — любовь к стране —

Угрюмость без боёв осилит,

Поскольку в золотом зерне

Нет химикатов для насилий.

Вот почему свой "сталинизм"

Я окрестил духопрозреньем,

А огнепальный сатанизм

Вручил апостолам презренья.

Между жизнью и смертью

Между жизнью и смертью цепь загадочных мигов:

Затяжных и коротких, больных и здоровых.

Кто идёт налегке, кто в тяжёлых веригах —

Все мечтают невольно о священных коровах.

Между жизнью и смертью цепь закрученных мифов:

Лучезарных и мрачных, лихих и безногих.

И за каждым из них сеть замшелых тарифов,

Окрещённых историей данью убогих.

Между жизнью и смертью цепь придуманных странствий,

Одиссеями мир околдован извечно.

Изучая подробно земное пространство,

Мы не ведаем, где пролегает путь Млечный.

Где небесная твердь закрывает ворота,

Перед всеми, бегущими в райские кущи…

Между жизнью и смертью колесо разворота,

Управляет которым Господь всемогущий.

***

Медленно к Богу иду…

Я — в Гефсиманском саду.

Еву с Адамом не вижу,

Бога же вижу всё ближе.

Вот он — Творец и Учитель:

Я как послушный рачитель

Падаю ниц перед ним!

— Господи, осени!

Внемля молитве моей,

Звонко запел соловей,

Вспыхнула ярко звезда…

Ей я за это воздам,

Ей, соловью и всем вам,

Чётко узревшим бедлам…

Я — в Гефсиманском саду

Медленно к Богу иду.

О СТИХАХ

И чем случайней, тем вернее
Стихи слагаются навзрыд.

Борис Пастернак