Газета День Литературы # 140 (2008 4)

В старом Ханое полно туристов со всего мира, но самые заметные – двухметровые старики с военной выправкой. Это американцы, солдаты, которые когда-то бомбили эту страну. Видимо, любопытно им стало – что же осталось после их усердия тридцать с лишним лет назад. А всё осталось. Как жила страна тысячи лет, так и живёт. Чингиз-хана громили в своё время, китайцев, французов, японцев… Так что американцы оказались в этой общей компании. Но что больше всего удивляет мужественных старцев – доброе, радушное, улыбчивое к ним отношение со стороны вьетнамцев. И не только молодых, пожилые люди, от которых им же и досталось в своё время, добры и великодушны.

И подумалось: а ведь великодушные, доверчивые и улыбчивые – самые мужественные и несгибаемые воины. Потому что великодушие – это душевная щедрость, которая идёт от силы характера и цельности личности. И доверчивость – это тоже сила. Вспомните наших отцов и дедов шестьдесят с лишним лет назад, посмотрите им в глаза на старых снимках – доверчивость и простодушие. Взгляните на портреты гитлеровских военачальников – спесь, высокомерие, превосходство. А портреты наших маршалов… Простоватыми выглядят, этакие деревенские мужички с орденами, не умещающимися на кителе. Всё-таки простодушие сильнее надменности, выше, талантливее. И природа простодушна по сути своей.

Как говаривал Акела, вождь волков, мы с вьетнамцами одной крови.

Но великодушие не исключает памяти. В музее под открытым небом – якобы, лучшие в мире сбитые самолеты, вернее то, что от них осталось. И танки. Тоже, вроде бы неплохие. Были. До того, как их сожгли в бою. Видел: два рыжих двухметровых старика, не заходя в музей, долго смотрели на эти останки сквозь решётку забора. Пожилой переводчик-вьетнамец, который их сопровождал, покуривая, сидел в сторонке. Ему нечего было добавить к тому, что видели американцы сквозь железные прутья ограды.

Вечером – встреча с вьетнамскими писателями. Мы приехали более чем через десять лет с тех пор, как в Ханое была последняя делегация русских писателей. Прозвучали лестные для нас слова…

– Русская литература – великое культурное достояние вьетнамского народа. Многие наши писатели и поныне сохраняют преданность русской литературе. Мы храним память о тех временах, когда были вместе в самые тяжёлые испытания, которые выпали на нас. Была война, и мы прекрасно помним – в те годы питались хлебом из России. И духовная наша пища тоже была из России. Мы охотно переводили ваши книги на вьетнамский язык, а наши писатели печатались в Москве… И каждый, кому посчастливилось напечатать книгу в России, становился самым уважаемым писателем здесь, во Вьетнаме. Почему все это кончилось? Ведь мы братья по оружию!

И, наконец, прозвучали слова, которые я слышу до сих пор…

– Куда же вы подевались?

Самое горькое то, что в этих словах не было укора или обиды. Да, опять простодушная доверчивость, недоумение – может, случилось нечто такое, чего мы не знаем? И нам оставалось только разводить руками и моргать виноватыми своими глазами.

Но договорились – встретиться летом в Москве.

Во времена наших добрых с Вьетнамом отношений МИД России располагался в роскошном особняке дипломатического квартала Ханоя, в самом центре города. Но предыдущий президент (имя его я знаю, но стараюсь забыть, как говорили римляне) решил, что это нам ни к чему. И теперь посольство великой России на окраине города, в спальном районе Ханоя. Нечто похожее случилось и с базой в Камрани. И на Кубе.

Так "отступала грозная броня".

Слова давней песни вспомнились не случайно. После деловой встречи Союз писателей Вьетнама пригласил нас на ужин. И обсуждение животрепещущих проблем наших взаимоотношений продолжалось на более доверительном уровне. Во всяком случае, программа пребывания делегации вьетнамских писателей в России этим летом в общих чертах была составлена и должным образом скреплена тостом искренним и великодушным.

И тут выяснилось, что председатель Правления Союза писателей Вьетнама Ху Тхин – бывший танкист. И в подтверждение он на чистом русском языке пропел … "Мчались танки, ветер поднимая, наступала грозная броня, и летели наземь самураи под напором стали и огня!" Я люблю эту песню, знаю её до последнего слова и следующий куплет мы пропели уже вдвоем под восторг всего зала… "И добили – песнь тому порука, всех врагов в атаке огневой три танкиста, три весёлых друга – экипаж машины боевой!"

И тут выяснилось, что Ху Тхин написал вьетнамскую песню о танкистах, такую же победную, только у него в танке не три, а пятеро танкистов – вьетнамцы поменьше ростом. Он же написал музыку, и в этот потрясающий вечер исполнил песню. Я опять ему подпел уже на вьетнамском языке, который слышал первый раз в жизни.

– Как вам понравилось моё произношение? – спросил я, когда стихли овации.

– Это было прекрасно! – великодушно ответил Ху Тхин. – Подобного исполнения я никогда не слышал. Мне даже показалось, что у вас несколько южные интонации.