Газета День Литературы # 146 (2008 10)

К реке, где по воде бьёт мельничная лопасть,

Но отвильнул баран, а овцы – в пропасть, в пропасть…

Придя к власти, Горбачев недолго думая объявил "беспощадную" борьбу с пьянством. На юге России вырубались ценнейшие виноградники, в винно-водочных магазинах люди калечились в страшных давках и гигантских очередях, отправлялись на кладбище от выпитого денатурата, палёной водки и самогона. Гениальные умы придумали "трезвые свадьбы", на которых молодоженам и гостям разливали спиртное из самоваров и чайников, маскировали "водяру" под лимонад. Мне очень понятны строки, написанные Валентином Васильевичем ровно 20 лет назад:

Начальник, презирая алкоголь,

Убрал из магазинов хлеб и соль,

Повёл борьбу действительно по-русски,

Мол, пьянство прекратится без закуски.

Но алкаши, кивая головами,

Закусывают даже рукавами…

Теперь начальник запасает справки

К приказу – шить рубахи-безрукавки.

А с 1991 года, как говорится, пошло-поехало. За считанные годы народ был ограблен дважды, вспыхнули десятки межнациональных конфликтов (в одной только Чечне сотни тысяч погибших), распустили свои кровавые щупальцы криминальные группировки и террористы всех мастей, среди молодёжи махровым цветом расцвели наркомания и проституция. А со сцен кремлёвских дворцов, с иглы останкинского шприца неслись восторженные голоса поборников безграничной свободы от нравственных и духовных ценностей и всеобъемлющей рыночной экономики:

С экранов так вы нас наутешали:

Сестру, невесту, мать разнагишали,

Жену со мной рассорили и с братом,

Теперь – детишек травите развратом

И льёте яд в грядущие народы, –

Какие же вы звёзды? Вы уроды!

Валентин Сорокин метко использует крепкое русское слово, солеёную частушку (а как же, уважаемый читатель, по древнему обычаю на Руси желанных гостей всегда встречают хлебом-солью). Здесь важно – не пересолить и не переперчить, что, мне кажется, автору поэтического сборника сделать удаётся.

Но всё же, на мой взгляд, в сорокинском "Сувенире" за хулиганским и резким словом, бьющей наповал политической сатирой скрывается самое важное – любовь и сострадание к России и своему народу.

Гей, вы, реформаторы и мессии,

Я говорю вам,

продажным, разбойным лбам:

Прекратите высасывать кровь

из сердца России!

Повернитесь

к плывущим над бездною

русским гробам.

В начале ХХI века в России вроде бы происходят положительные сдвиги, и власть делает попытки повернуться к народу лицом. Но пока только в профиль.

Виктор Кречетов ЧУВСТВО ЭКИПАЖА

Читаю сборник стихов Бориса Орлова "Новые стихи" (М., "Вече", 2007) и невольно вспоминаю Сент-Экзюпери, одним из первых сделавшего профессию орудием познания окружающего мира. Более того, профессия у Экзюпери не только средство познания мира, но и идееобразующее начало, позволившее писателю создать целую философию жизневосприятия и миропонимания. Ответственность каждого за всех и осмысленность человеческого труда поднимают человека на небывалую высоту.

"Самолет научил меня видеть мир таким, какой он есть", – признался как-то поэт Григорий Калюжный, тоже летчик. Есть у него такие строки:

Земля – корабль, что бури ждёт,

И только чувство экипажа

Её от гибели спасёт...

Может быть в ещё большей степени это "чувство экипажа" испытывает офицер-подводник, каким долгие годы был Борис Орлов и каким остался в душе, давно уйдя в литературу. "Земля-корабль" у Калюжного. А у Бориса Орлова "земля-суша", а корабль – Россия. В стихотворении, посвящённом экипажу атомной подводной лодки "Волгоград", поэт говорит:

Мы – часть России, мы несём границу

Страны по океанам и морям.

И другой не менее важный тезис:

Для государства субмарина – суша,

Россия там, где наш подводный флот.

Это гордое понимание значения своей профессии не исчерпывает всей глубины "подводного" мышления.

Болевое видение поэта рождает удивительно ёмкую развёрнутую метафору в стихотворении "Наш корабль", в котором Борису Орлову видится сегодняшняя Россия в образе подводной лодки, да ещё с болевыми ассоциациями, связанными с гибелью подводной лодки "Курск".

Россия, не зная курса,

Плывёт себе наугад.

Как первый отсек от "Курска",

Оторван Калининград.

Не просвещён, не обучен

Вовремя наш экипаж.

И по борьбе за живучесть

Не проведён инструктаж.

Гибнем в подъездах и в штреках –

Страшен кровавый след.

Но "Осмотреться в отсеках!"

Сверху команды нет.

Взрывчатка, ножи и пули –

Топит Россию братва.

Словно винты, погнулись

Курильские острова.

Судьба флота – это судьба России. Борис Орлов, сойдя на сушу, продолжает оставаться подводником, и эта его боль за отечество – самое ценное в его стихах. Ценное прежде всего потому, что оно искренне и высказано с такой силой, что нельзя её не почувствовать, нельзя после его стихов оставаться в стороне от общего дела.