Газета День Литературы # 148 (2008 12)

В работе Сивков себя и семью не жалел, поэтому результаты труда и доходы были соответствующие. И хотя у него имелись неплохие перспективы, среди местных крестьян-земляков последователей оказалось немного. "Почему?" – задаёт автор вопрос себе и читателям в книге "Неоткрытые острова", где речь идёт о подобных преобразованиях в ровдинской округе. И сам отвечает в очерке "Погружение", что появился другой тип крестьянства – государственные рабочие. "Вот прийти на "развод" к восьми часам, к гаражу – это святое дело. А застолбить землю – "на хрена".

Не от лени, конечно, не от дури или пьянства. А единственно по холодному расчёту, по инстинкту выживания. Возьму землю, уйду в отруба – смерть. Ни на собственной картошке, ни на собственном молоке не заработаешь и пятой части того, что в совхозе, кооперативе. Дотаций не получишь. Налогами задушат" ("Двина" №№ 3-4 2001 г.).

Не надо современному мужику никакой собственности, хлопотно с ней. Разочарован он последними реформами по улучшению народной жизни. Усреднён стал мужик, подстрижен со всех сторон суровым двадцатым веком. "И сама деревня, шесть столетних изб, садится с каждым годом. Будто ... дубиной её в землю вгоняют. Трава кругом всепожирающая... Гляжу на эти тающие в жарком дне избы – последний из тех, кто знает о мужиках лет на 150 вглубь – по молве, по рассказам, по сидению в архивах, по догадкам. Сколько тут разных водилось" ("Народ, да не тот", "Двина" № 1 , 2008 г.).

И на четырёх страницах очерка с гордостью пишет о предках своих земляков: о деде своего деревенского соседа Вадика Скрозникова – Иване Сергеевиче Полуянове, известном местном шорнике. Вся волость знала его хомуты, шлеи, сёдла – с личным клеймом в виде трилистника. Василий Михеевич Колыбин держал мельницу, Павел Филимонович Синцов – токарню. Был свой легендарный маслодел – Александр Дмитриевич Бушихин. Маслодельный аппарат он сам (лично!) привез из Швеции на кредит крестьянского банка и на собственные накопления. Сколько жизненного азарта надо было ему иметь, чтобы преодолеть все препятствия, таможни и дерзнуть съездить за необходимой покупкой в Европу из глухой северной деревни! Зато жили сытно и вольно, ни на кого не надеясь, рассчитывая только на свои силы. Крепкого крестьянского замеса были люди. По сути, получился не очерк, а настоящий гимн трудовому человеку, хозяину своей судьбы, своей земли.

В очерке "Соло для половиц со скрипом" ("Двина", №4, 2006 г.) упоминается первый насельник Артемий Синцов, пришедший в эти места без малого 400 лет назад, по имени которого названа деревня Синцовская.

Многие здешние мужики, как и дед писателя, участвовали в русско-японской войне, например, Егор Васильевич Шестаков служил в то время на крейсере "Лена" в эскадре Рожественского.

"Я помогал Олегу больше для собственного удовольствия", – пишет в одном из очерков автор… В том и состоит особенность самобытного автора, что в его произведениях органично сочетаются историческая действительность и современность, острое сопереживание землякам и готовность личного участия.

"Внешний мир как молодая поросль, холодно обступает. А внутри тебя одновременно наслаивается былое. Нетронутое и нетленное, как кольца в срезе старого дерева. Там всё записано и оцифровано, всё переливается сочными красками жизни, омывается тёплым током от корней. Ток этот мощный и животворный" ("Соло для половиц со скрипом"). Под действием этого тока правнук цусимского матроса, Олег, в память о прадеде, взялся за ремонт родового жилища. Значит, толчок в его душе произошёл, если он настоящим наследником себя почувствовал, завет прадеда сберечь дом услышал.

Для человека с тонким душевным слухом, бесконечно любящим деревню свою деревянную, нет большего счастья, чем уловить мелодию обновления отчего дома: своего или соседей-дачников.

Автором схвачено главное, что есть на деревне: необыкновенное трудолюбие и взаимовыручка, милосердие и добросердечие, незыблемые нравственные устои. Как иллюстрация к этому – шесть невыдуманных рассказов в скромно оформленной книге "Бельфлер".

Повествование ведётся от лица местной жительницы Евстолии Власьевны из деревни Серебряницы. "Каков первый мужчина попадётся, такая у неё и судьба задастся", – народным присловием начинается рассказ "Отступница". Много парней за Олёной "ухлястывало", а она выбрала Сергея Просторо- ва. "Думала, как сама без оглядки и до смерти готова любить, так и Сергей будет". А он ей прямо сказал, что надоела. "И к мужикам на потеху пихнул. Первым откупорил да и всем дал напиться... И тело, и душу женскую по ветру пустил. А потом сам же и повторял за кобелями: "Подстилка". Сколько потом было у неё мужчин, и не помнит Олёна Дмитриевна, а умерла одиноко, зимой, на собственной печи в холодной нетопленой избе.