Газета День Литературы # 149 (2009 1)

Юрий ГОЛУБИЦКИЙ ВЫСШИЙ ГРАДУС

Воротников Ю.Л. ШСС (Школа сержантского состава). М., Вече, 2007, с. 208.

С членом-корреспондентом Российской академии наук доктором филологии Юрием Леонидовичем Воротниковым я познакомился, сблизился, подружился на почве служения Розовской премии.

В первый же год, когда наше детище только становилось на крыло, он проявил к нему неподдельный интерес, и, что много важнее – готовность поддержать, оказать конкретную помощь. Став вскоре руководителем крупного и авторитетного Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), Юрий Леонидович и вовсе взял под свою опеку издание регулярного альманаха "Алмазные грани "Хрустальной розы".

Фонд, которым уже второй выборный срок руководит Ю.Воротников, учреждение солидное, требующее каждодневной ответственной заботы. Но истинный ученый, даже будучи облачённым высоким общественным и служебным доверием, не может обойтись без творчества. Посему в планах филолога Воротникова – завершение фундаментальной монографии на чрезвычайно заинтриговавшую меня в своё время тему: "Образ качелей в мировой культуре". Узнав от автора о предмете его исследования, я тотчас представил в воображении чреду качелей. Прежде всего, кинематографических, но не только. Тех самых качелей, которые своей высокой художественностью и априорной философичностью зафиксировали в контексте породивших их произведений – на киноэкране, на страницах литературных шедевров, на живописных полотнах и т.д. – феноменологию меняющегося во времени художественного образа и стиля. При этом безжалостно проявили приручённую, посаженную на цепь динамику наших устремлений, ненадёжную шаткость, чередование взлётов и падений отмеренной нам судьбы, несвободу, трагическую ограниченность самого нашего мирского бытия…

Оказалось, что параллельно с научной монографией Юрий Воротников работает над художественной прозой, точнее – мемуарами, и значимая часть их – воспоминания автора о службе в Вооружённых Силах СССР, уже готова и передана в печать. И вот – состоялось: передо мной только что доставленный из типографии изысканно оформленный томик удобного для чтения "карманного" формата с интригующей аббревиатурой на красочной обложке: "ШСС" . Интригующей, впрочем, лишь для непосвящённых, коих теперь большинство в постсоветких поколениях. Я и мои ровесники – бывшие рядовые, сержанты, старшины, мичманы, прекрасно осведомлены, что три эти шипящие буквы означали уникальное явление военной педагогики – "Школу сержантского состава", а успешно прошедшие обучение в ней курсанты становились младшим командным составом строевых частей Армии и Флота, их опорой, становым хребтом.

Своё сочинение автор с солидной порцией самоиронии назвал "документальным лиро-эпическим повествованием в 9-ти главах с прологом и эпилогом" и тем самым во многом предопределил как бы не до конца серьёзный, временами даже ёрнический характер текста. Он словно заговорщицким образом подмигивает нам, читателям, и извиняясь, пожимает плечами; мол, братцы, живём в пространстве постмодерна, куда от него денешься… Действительно, герои повести много шутят, разыгрывают друг друга, характеристики и описания, которые даёт сослуживцам автор, оригинальны и остроумны, нашлось место и солдатскому фольклору, присказки типа: "солдат спит – служба идёт" щедро рассыпаны по всему тексту, но за кажущейся "лёгкостью бытия" неумолимо проступает строгий и холодновато-отстранённый, как покрытая ледником вершина горной гряды, образ воинской службы – по-настоящему мужского ответственного дела. Особенно, если, как в нашем случае, речь идёт о службе на государственной границе, да ещё и в горах.

"И тут стряслась первая беда: сошедшая лавина накрыла возвращавшийся на заставу наряд. Двое ребят остались под снегом, третий смог выбраться и доковылять до заставы … . И всё, вроде бы, складывалось хорошо: удалось довольно быстро обнаружить и откопать пострадавших. А когда группа из шести человек, неся на плащ-палатках двоих пострадавших, возвращалась на заставу, новая, на этот раз очень мощная лавина сошла с гор и погребла их всех: и майора, и Ларионова, и только что вызволенных из-под снега бедолаг, и ещё четверых, радовавшихся, наверное, минуту назад такому благополучному исходу дела … . Как потом выяснилось, все они погибли мгновенно. Лавина была с камнями, и один из участников этих трагических раскопок рассказывал мне позже, что Ларионову удар камнем сразу сломал шейные позвонки, и когда его нашли, голова его, как капюшон плащ-палатки, была неестественно запрокинута на спину". Вот тебе и шуточки-прибауточки, вот тебе, простите за выражение, постмодерн!...