Газета День Литературы # 157 (2009 9)

Ещё раз благодарю вас, Валерий Николаевич, и всех участников Соборной встречи за радость общения с вами и желаю всем плодотворной работы, новых творческих успехов и благополучия".

Доклад, посвящённый литературе о подвиге народов России в Великой Отечественной войне и в годы нестабильности России сделал Валерий Ганичев. В ходе работы Соборной встречи ВРНС и пленума Союза писателей России выступили Камал Ходов, Магомед Ахмедов, Хачим Кауфов, Лариса Баранова-Гонченко, Николай Иванов, Евгений Семичев, Татьяна Петрова, Леонид Шумский, Николай Рачков, Владимир Крупин, председатель Комитета по культуре ГД РФ Григорий Ивлиев, заместитель начальника управления по воспитательной работе Погранслужбы ФСБ РФ А.Н. Морозов и мн. др.

На встрече была вручена литературно-художественная премия Союза писателей им. Дениса Давыдова "Память России" лауреатам этого года писателям Владимиру Петрову (Москва) и Егению Шапореву (Гусь-Хрустальный, Владимирская обл.), Нафи Джусойты (Южная Осетия).

Председатель отделения Союза писателей России республики Северная Осетия-Алания Камил Ходов отмечен общественным серебряным орденом "За служение искусству"...

С целью соединения народов нашего Отечества, поддержки произведений литературы и искусства, художественно воплощающих идеи дружбы народов, на форуме во Владикавказе была учреждена премия "Кавказское рукопожатие" (условное название) для писателей, деятелей культуры, раскрывающих в своих произведениях вековечные корни исторической дружбы народов Кавказа, всей России, рассказывающих о созидательных усилиях сегодняшнего дня, об искусстве и культуре народов России и в первую очередь Северного Кавказа.

Участники Соборной встречи Всемирного Русского Народного Собора, выездного пленума Союза писателей России совместно с Пограничной службой ФСБ РФ "Высокое слово правды. К 65-летию победы в Великой Отечественной войне" и Форума "Культура и Слово объединяют народы" приняли Обращение к соотечественникам "НАШЕ ДЕЛО ПО-ПРЕЖНЕМУ ПРАВОЕ".

Гости также провели встречи со школьниками и пограничниками Северной Осетии, передали книги в местные библиотеки.

В этот же день состоялась встреча с главой республики Северная Осетия Т.Д. Мамсуровым. Он высоко оценил результаты работы писательского пленума, поблагодарил всех его участников за вклад в возрождение культурных и духовных связей между народами Осетии и России.

Материалы полосы подготовил Леонид Кутырёв-Трапезников

Юрий КЛЮЧНИКОВ СТРАСТИ ПО ПАСТЕРНАКУ

Чем громче о тебе галдёж,

Тем умолкай надменней.

Не довершай чужую ложь

Позором объяснений.

Б.Пастернак

Минуло больше пятидесяти лет со времени опубликования cкандально знаменитого романа Пастернака, присуждения ему Нобелевской премии и страстей, развернувшихся вокруг этих двух событий. Поутихли страсти вокруг имени писателя, забываться стал роман. Точнее сказать, "Доктор Живаго" ушёл в память одних, как клевета на Октябрьскую революцию и на советскую власть, в сознании же других остался, как первая попытка либерального прорыва в советской литературе. Исповедальный, глубоко философский смысл произведения оказался не то чтобы за бортом исследований – его попросту грубо затмила политика. Повторилась, правда, с точностью до наоборот история "Выбранных мест из переписки с друзьями", когда западники обвинили Гоголя в отступничестве от либеральных ценностей, а славянофилы приветствовали религиозно-патриотические и самодержавно-охранительные мотивы гоголевского сборни- ка. Сам же Николай Васильевич с его поисками истины остался в стороне. Но если "непонятый" в своё время Гоголь, благодаря двухсотлетнему юбилейному вниманию, получил более или менее равновесную оценку, то с "Доктором Живаго" такого пока не произошло.

Почему? Мало времени на раздумья или проблемы, поставленные Пастернаком в романе, потеряли актуальность?

Вот как сформулировал эти проблемы сам автор в письме двоюродной сестре О.Фрейденберг от 13 октября 1946 года: "Я уже говорил тебе, что начал писать большой роман в прозе. Собственно, это первая настоящая моя работа. Я в ней хочу дать исторический образ России за последнее сорокапятилетие, и в то же время всеми сторонами своего сюжета, тяжёлого, печального, подробно разработанного, как, в идеале, у Диккенса или Достоевского, – эта вещь будет выражением моих взглядов на искусство, на Евангелие, на жизнь человека в истории и на многое другое. Я в ней свожу счёты с еврейством, со всеми видами национализма (и в интернационализме), со всеми оттенками антихристианства и его допущениями, будто существуют ещё после падения Римской империи какие-то народы и есть возможность строить культуру на их сырой национальной сущности. Атмосфера вещи – моё христианство, в своей широте немного иное, чем квакерское или толстовское, идущее от других сторон Евангелия в придачу к нравственным".