Газета День Литературы # 182 (2011 10)

В.К.: Все писатели, которых я читал (с охотой или без), в той или иной степени повлияли на меня. Если писатель не научил, как надо писать, он научил, как писать не надо. Тут уже дело природы души и литературного вкуса. Вкус нарабатывается. А вот природа души… Нет, Пушкин, Рубцов, Есенин писали – как молились. В то же время, посмотрите, как корёжит некоторых "преподавателей" того же Литинстинута (что уж о других говорить) при произнесении имен этих русских поэтов.

Думаю, что мастерство, мастеровитость не должны быть заметны. Тем более – выпячиваться. Слово – как выстрел. Оно должно быть чуть-чуть внезапным, тогда оно – в цель. Выстрел лишь тогда удачен, когда ты тянул внимательно спусковой крючок. Тянул до выстрела, не думая о результатах, ни о каких "приёмах", "школах", принадлежности к "хартии", направлению, "манифестам", тянул и держал цель. "Десятка", "яблочко" бывает только тогда, когда выстрел как бы нечаянно произведён, "детски" просто и непосредственно. В этом плане, конечно, незаменимы Андрей Платонов, Иван Шмелёв, Борис Зайцев. Есть и среди сегодняшних критиков замечательные имена. Например, Вячеслав Лютый с его "Русским Песнопевцем". Он открыл мне в современной литературе гораздо больше, чем унылое умствование нынешних арбитров от литературы и мудрецов века сего…

И.Г.: Ваши планы? Знаю, что писатели суеверны, поэтому можно не раскрывать все секреты. Но, если говорить не о конкретных ожидаемых "единицах" – романах, рассказах и т.п., а о "философии" вашего творчества, об общем векторе, то к чему вы стремитесь?

В.К.: Вопрос – как острие иглы. На сегодняшний день отложены крупные вещи именно ради маленьких "записок". В чём тут соль? Наверное, в том, что они востребованы. "Кровь на цветах", "Записные истины", "Фрески", "С миру по нитке" и другие, кажется, сами ведут меня. Они диктуют мне принцип отбора, во многом открывают мне меня самого. В таком письме я субъект и объект одновременно. Познающий и познаваемый. А это и есть творчество. Я ищу в этом мире "сочетания прекрасного и вечного". Я ищу следы, невидимые для других. Следопыт. Конечно, удача не всегда сопутствует мне. Не все выстрелы в "десятку". Можно сейчас не воспринимать следующих моих слов всерьез, но посмотрите, что осталось от "Войны и мира"? Дуб, взгляд Ростова в небо, танец прелестной Наташи… А от "Тихого Дона"? Свадьба Мелихова, нога убитой лошади, торчащая в небо, свиданье Аксиньи с Григорием в подсолнухах… Почему именно эти детали так врезаются в память? Потому что они созвучны сердцу любого человека. Они полны подлинной художественной правды. Надо писать жизнь, как она есть, не мучая себя и других архитектоникой, коллизией, линиями и прочее… Я нашёл в себе интересного собеседника. И оказалось, что монолог мой заинтересовал "Юность", "Подъём", "Молодую Гвардию". Лидия Сычева опубликовала часть этого "монолога" в "Молоке", журнал "Парус" поддержал и продолжил их публикацию. А в тонком литературном вкусе главных редакторов этих журналов я уверен. Удивило то, что меня стали находить через сайт Московского СП. Незнакомые люди присылали отзывы.

И.Г.: Руслан Киреев назвал вас продолжателем традиций "деревенской" прозы – действительно ли вы являетесь осознанным продолжателем этой традиции? Вот, например, В.В. Личутин отказывается признать себя "деревенщиком" ("Я и не в деревне родился"), Л.И. Бородин признаёт только свою духовную близость к этому направлению и т.д. Вообще, живёт ли ещё это коренное направление в прозе XXI века? Вот, Капитолина Кокшенёва, например, предложила термин "почвенная" литература.