Газета День Литературы # 52 (2001 1)

При такой "прогрессивной" ориентации обольщающее многих "укрепление властной вертикали" сулит нам, пожалуй, лишь укрепление позиций грабителей, пусть "элитарные" эти господа периодически грызутся между собой, точно псы, вырывая друг у друга куски наших недр и прочего достояния и выдавая этот "передел" в рамках бандитского сообщества за борьбу с олигархией, коррупцией, экономической преступностью.

(Ясно, что не чурается идей подобного грабежа, алчного своекорыстия и лично Тот, который "с народом": загодя затребованные Президентом, вместе с гарантиями абсолютной неприкосновенности, почти два миллиона долларов в год на собственное свое содержание после своего ухода с поста достойны, похоже, книги Гиннесса. И во всяком случае вряд ли усмотришь тут "солдатскую скромность", или признаки офицерской чести, или гражданскую совесть, или верность таким "нашим базовым ценностям", "как патриотизм, любовь к родине... религиозные ценности", о каких деловою скороговоркой выучился поминать наш "Ермолов", "Кутузов", "Сталин", "Андрей Болконский", сгоряча воспетый патриотической прессой.)

Воистину трудно вообразить более "крутой" контрапункт, чем тот, что реально содержится в "гениальной" президентской формуле "Мы с народом", которая подразумевает сердечное согласие сил, выбравших музыку Александрова!

Чтобы явственно оттенить резкое различие двух помянутых сторон, выступивших в поддержку музыки гимна Советского Союза для гимна РФ, постараюсь дать им четкие имена.

Первая, инициативная, президентская, сторона заслуживает сегодня имени — м а р о д е р с к а я.

Вторая, народная, сторона есть, при всех возможных оговорках, сторона и д е а л и с т и ч е с к а я, которая верит в животворящую силу символа (музыки гимна СССР), независимо от того, кто и зачем к этому символу прибегает — или в какую именно игру этот символ вводится.

Идеалистическая, народная, сторона, конечно, не лишена мудрости: она, несомненно, желает посредством музыки Александрова, обязательной к регулярному исполнению, закрепить в ныне живущих поколениях "советский ген", "советско-цивилизационный ген", способный быть переданным и в будущее. Она решительно не приемлет разрыва истории и прежде всего — изымания из истории Отечества славнейшей, горделивейшей из ее эпох — советской. Не приемлет и изымания из границ своего Отечества каких-либо территорий, которые были скреплены Советским Союзом. Не приемлет и расчленения наций, обрекаемых на распыление в диаспорах... Наконец, мудрость идеалистической, народной, стороны позволяет усмотреть в народной поддержке музыки славного советского гимна и такую оптимистическую мысль: смеется тот, кто смеется последним!

Однако сегодня-то, похоже, смеются как раз над нами. Тайным смехом — при торжественной физиономии. И — что еще хитроумней — при нешуточном юридическом "алиби". Ведь, выступая за музыку Александрова, Президент вместе с тем с регулярностью напоминает нам и зарубежному миру: "Я хочу подчеркнуть, что Россия не является фрагментом Советского Союза", что это "новая страна с точки зрения идеологии, администрации и территории". (Что касается "идеологии", то корень ее, впрочем, целомудренно утаивается — по причине слабой популярности у нас "духовных ценностей" капитализма.) И вольно же нам за анахронической на сегодня музыкой советского гимна не слышать крадущихся, но неумолимых шагов изощренной политической жизни!

ИНИЦИАТИВНУЮ И ПРАКТИЧЕСКИ РЕШАЮЩУЮ выбор гимна, президентскую сторону называют обычно прагматической. Произносится это даже с неким пиететом. Но есть прагматизм и прагматизм. Не буду брать примеров из советской истории — во избежание упреков в "идеологичности". Возьму пример из практики... хоть бы Черчилля. Когда в 1940 году, в самый напряженный час для своей страны, он возглавил британский кабинет, то обнаружил полную неготовность авиационной промышленности к войне с Германией. Эта промышленность представлена была разрозненными частными предприятиями в Бристоле и близ него. Что же предпринял премьер старейшей из западных демократий? Нечто совершенно "советское"! Он немедленно принял решение о национализации всех авиазаводов, чтобы собрать их в единый кулак против гитлеровских Люфтваффе, и послал объявить об этом промышленникам в Бристоле одного из министров. "У нас же нет закона о национализации..." — растерялся тот. "Пока ты доберешься до Бристоля, закон будет", — ответил Черчилль, дав себе, таким образом, ровно три с половиной часа на узаконение неординарного, строго прагматического (патриотического) действия, всецело оправдавшего себя в ходе войны. Сходные примеры — спасительного прагматизма (или здравого смысла), идущего поверх господствующей идеологии (тех же "прав человека") во имя патриотической цели, — легко отыскать и в истории США ХХ века.