Газета День Литературы # 58 (2001 7)

У меня, как и у Курицына, сложилось ощущение, что выше всего Хакамада оценила Проханова, не случайно она как бы призвала всех участников жюри подняться выше собственных идеологических взглядов. Может быть, как политик, она понимала, что пора расчищать единое культурное пространство нашей страны, пора вылезать из окопов, понимала, что почву для радикализма готовит не Лимонов, а тот экономический режим, который загоняет народ в нищету. И кому нужен писатель, не замечающий жизни народа? По своему скорее Владимир Сорокин со своими ужастиками адекватен нашему времени, а не квазиисторические, исключающие любой намек на реальность книги Быкова и Юзефовича, типичное чтиво для спокойных буржуа. По большому счету спор в финале премии шел между книгами, отражающими трагедию нашего времени, страшную боль и страдания людей, и книгами, закрывающими глаза на действительность, буржуазными развлекаловками для новых русских.

Больше всего меня поразило то, что известный банкир Владимир Коган, кстати, присутствовавший недавно на встрече с Путиным, был еще более определен, нежели Хакамада. Он из всех книг назвал достойной только книгу Александра Проханова "Идущие в ночи". Только она не оставила Когана равнодушным. На его взгляд, роман "Идущие в ночи" написан в лучших традициях русской классики, его необходимо читать всему юношеству. Все остальное банкира просто удручило. Итак, Александр Проханов получил первый балл в финале от Владимира Когана. Думаю, если бы Эдуард Лимонов не сидел в тюрьме, второй балл Проханову дал он, и вполне может быть, Ирина Хакамада, выбирая между Прохановым и Юзефовичем, предпочла бы Проханова.

Но лефортовский сиделец, защищая себя перед силовыми структурами, абсолютно справедливо и закономерно, как член малого жюри, дал свой балл самому же себе. И опять драматургия финала стала нарастать, политики и финансисты высказались, никаких препон перед членами жюри в последнем выборе не было. И вдобавок метрах в пятидесяти от всех нас возвышался на своем коне над всей державой величавый Медный всадник, вдобавок слышно было всем "Невы державное теченье"… Куда повернет интрига церемониального спектакля?

Выступающий от имени Эдуарда Лимонова его адвокат Сергей Беляк зачитал тюремное послание своего подзащитного:

"Друзья, коллеги. Жалею, что не могу… быть с вами в Санкт-Петербурге. Спасибо за книги, которые вы мне передали. Поздравляю авторов, они все достойны премии… Наступает прошлое, я пытаюсь его остановить, но остановить мы сможем лишь все вместе… Лефортовский изолятор. Камера 24". По сути, это был крик о помощи, обращенный к коллегам-писателям, деликатно выраженный несломленным прозаиком. Только услышат ли его пирующие во время чумы, жирненькие, откормленные соросами либеральные интеллигенты?

Уже без всякой деликатности, напрямую обращаются к асторийскому бомонду сами организаторы "Национального бестселлера".

Татьяна Набатникова: "Мировой опыт показывает, что писателя сажать за решетку нельзя. Арест Лимонова немного нарушает праздничность нашей церемонии".

Виктор Топоров: "Я скажу одну из непричесанных мыслей Станислава Ежи Леца: "Конечно, я могу прошибить лбом каменную стену, но что мне делать в соседней камере?" Эта универсальная максима применительно к сегодняшней ситуации имеет и вполне конкретное значение…"

Они очень понадеялись на иной, негрупповой, внепартийный, объединяющий и возвышающий характер задуманной ими премии, забыв о вполне групповом характере малого жюри. Как видно, им самим смелости не хватило, чтобы ввести в состав малого жюри хотя бы двоих представителей нелиберальной культурной или политической оппозиции.