Газета День Литературы # 60 (2001 9)

В последние дни июня в Смоленске состоялось очередное вручение премии имени А.Т. Твардовского "Василий Теркин", одним из лауреатов которой стала известная русская поэтесса, автор гимна Туркменистана, лауреат литературной премии имени К.Симонова, почетный член Ассоциации писателей Эквадора — Людмила ЩИПАХИНА. А через некоторое время она же в составе делегации МСПС побывала на Днях русской литературы в Дагестане, перешедших в организованный Расулом Гамзатовым поэтический "Праздник белых журавлей".

Об этом и многом другом беседует с поэтессой Марина ПЕРЕЯСЛОВА.

— Ваше легендарное прошлое тесно связано с Кубой, со странами Латинской Америки. Оно, наверное, во многом сформировало Вас нынешнюю…

— Я увлеклась кубинской революцией в то время, когда Фидель был еще барбудос и не взял Гавану, а на яхте «Гранма» причалил в Сантьяго и ушел в горы. Я и сейчас восхищаюсь героизмом людей, освободивших Кубу от режима Батисты, превратившего этот остров в "публичный дом Америки". А тогда я по самоучителю выучила испанский язык и буквально погрузилась в Кубу. Судьба отблагодарила меня за эту любовь сначала встречей с хозяйкой яхты «Гранма», у которой Фидель ее приобрел много лет назад, а потом и возможностью побеседовать с самим Ф.Кастро.

Он был очень удивлен, что русская поэтесса, приехавшая на Кубу в составе советской писательской делегации, говорила с ним на испанском языке. Куба стала для меня воротами в Латинскую Америку. Я много переводила кубинских поэтов, побывала в Никарагуа во время боев, которые вело сандинистское движение, ездила вместе с В.Дашкевичем в Эквадор с просветительской работой. Там много выступала, за что и была награждена и принята в почетные члены Ассоциации писателей Эквадора.

— В моем представлении поэт Людмила Щипахина в современном литературном процессе ассоциируется с образом Свободы на баррикадах с картины французского художника Э.Делакруа. Вы как-то обмолвились, что ощущаете себя современной Жанной Д'Арк. Какой смысл Вы вкладываете в эти слова?

— Я так была воспитана и сама себя так воспитала. Для меня зов времени — главное вдохновение и внутренняя доминанта, хотя «вдохновение» — нежно-романтическое слово, мало подходящее к суровой действительности. Все мы знаем, какое сейчас время, и отмалчиваться — грех. Меня некоторые упрекают в резкости слов и выражений, но у меня на это готов внутренний ответ: какое время, такая и реакция. Время грубое, жесткое, хулиганское — и я не могу разговаривать с этим временем языком Тютчева и Фета. Время диктует жесткость и прямолинейность, хотя я никогда не уступлю законов мастерства, они должны быть на первом месте.

— Вы убеждены, что поэтическим творчеством можно повлиять на современную действительность?

— Любая энергия (а публицистическая поэзия — это сгусток энергии) неизбежно вызывает резонанс. Чем больше поэты охватывают душ и сердец, вселяя в них надежду и раскрывая глаза на подлость и черноту событий или явлений жизни, тем больше шансов оздоровить общество. Сейчас поэт практически не слышен, и пробиться к читателю ему удается только произведениями большой энергетической силы. Я порой сама удивляюсь, что стихи, опубликованные в газетах с небольшими тиражами, бывают прочитаны даже в глухой провинции, и на них приходят читательские отклики. Поэтому поэту сегодня просто необходима большая внутренняя энергия, даже вулканическая, я бы сказала, и невероятное упорство. Чтобы делать свое дело.

— При социализме все было не так?

— Тогда писатель имел широчайший выход к читателю, мог увидеть его реакцию, ощутить его приятие или неприятие, мог участвовать в литературных вечерах в прекрасных залах, в телевизионных студиях, а сейчас у поэта просто нет доступа к читающей публике. Но в жизни всегда есть выход: нельзя падать духом, нужно идти к читателю всеми возможными путями, опираться на народ, на провинцию, которая не так развращена, как столица, и определить себе миссию глашатая, одержимого идеей сказать слово правды.