Газета День Литературы # 70 (2002 6)

Лорд Дансeйни — писатель мало известный в России. Три волшебных рассказа в сборнике "Сказки старой Англии" и книга "Рассказы сновидца" из серии "Личная библиотека Борхеса" — вот и все, что вышло на русском языке. И если в первом случае Дансейни был подан как классик английской сказочной прозы и затерт между своим другом Киплингом и заочным учеником Толкином, то во втором — представлен как фантаст, гностик-парадоксалист, любезный сердцу аргентинского слепца. Хорхе Луис Борхес, хранитель универсальной библиотеки (собранной пристрастно, но честно) действительно играет роль популяризатора лорда Дансейни на ниве мировой литературы. Скажем, и без поддержки Борхеса творчество лорда-писателя находило и находит своего читателя, но незримая связь между ними обогащает Дансейни новыми созвучиями, коннотациями, включает в затейливую игру в прятки в чудовищном лабиринте-библиотеке, начатую старым библиотекарем, братом Хорхе.

Восемнадцатый лорд Дансейни родился 24 июля 1878 года вовсе не "где-то в Ирландии", как полагал Борхес, а в Лондоне возле Риджентс Парка. Он был англо-ирландцем, представителем старинного рода, появившегося в Ирландии еще в начале XV в. Здесь я должен пояснить, что Дансейни, равно как Свифта, Оскара Уайльда, Бернарда Шоу, Йейтса или Джойса нельзя в полной мере назвать английским или ирландским писателем. Все они, потомки англичан, поселившихся в Ирландии, — часть ирландской элиты, протестантской, инородной, долгое время иноязычной среди коренных католиков ирландцев, но связанной такими тесными и давними узами с Зеленым островом, что считать их чужими для ирландской культуры мы не имеем права.

Я почему-то всегда питал теплые чувства к англо-ирландцам, хотя древняя традиция острова, — мой конек, — была и остается для большинства из них чем-то неизвестным и чужим. Наверное, мои чувства в первую очередь объясняются встречей с сэром Адрианом Косби, перешедшим в православие и построившим в своем поместье русскую православную церковь. Но это отдельная история. Раздвоенность и метания англо-ирландцев кто-то из Косби пояснял так: "Нам всегда не хватает чего-то и в Ирландии, и в Англии, спокойнее всего нам было бы, наверное, где-то в Ирландском море между двумя островами".

Это беспокойство сквозит в причудливых судьбах и книгах англо-ирландских авторов, лорда Дансейни в том числе. Полное имя его, полученное при крещении, было Эдвард Джон Мортон Дракс Планкетт. Собственно они и были Планкетты из замка Дансейни. Детство его прошло между Шорхэмомв Англии и родовым замком Дансейни в Ирландии. Замок этот неслучаен: после обучения в Итоне и Сандхерсте, в 1899 году Эдвард становится его владельцем и наследует титул восемнадцатого барона, лорда Дансейни. Позже в романе "Дон Родригес, или Хроники Тенистой Долины" (1922) поисками замка и занят главный герой, поисками ускользающего потустороннего замка. По-ирландски замок Дансейни, построенный нормандцами в XII веке, зовется Дун Савни (Dun Samhnaigh), что переводится как "Крепость Самайна". Самайн же — это древний ирландский праздник в ночь на 1 ноября, когда открывались волшебные холмы и границы между мирами становились прозрачны. Неспроста и в книгах лорда замка Самайна мы читаем о стоянии между мирами, на грани иного.

Вся жизнь Эдварда Дансейни была связана с замком: это был дом, куда он всегда возвращался с войн, из далеких путешествий, из европейских столиц. Дансейни, как подданный британской короны и воин империи, был всегда в первую очередь британцем, а на втором месте для него было даже не ирландское самосознание, а принадлежность к своей малой родине — графству Мит, древнему срединному королевству Миде. В нескольких километрах от замка находится сакральный и королевский центр Ирландии — Тара, или Темра, с ее поросшими травой курганами, валами и дорогами. Веками Тара, опустевшая в незапамятные времена, была центром Ирландии, вокруг которого вращались ее верховные короли, ее завоеватели и ее литература. Пустой центр, вмещающий в себе большее, чем мир вокруг.

В том же 1899 году, унаследовав титул, Дансейни отправился на англо-бурскую войну в Трансвааль, сражался три года и вернулся в замок. В период между войнами довольно неожиданно для себя Дансейни стал писать фантастическую прозу. Позднее он упоминал, что повлияло на его "манеру письма" еще в детстве: "Я пристрастился к сказкам братьев Гримм. Я читал их с восторгом и страхом, под высокими окнами, за которыми вечно горел закат. В школе мне открыли Библию. Долгое время любая манера, которая не была бы библейским pastiche, казалась мне ненатуральной. Затем в Чим-скул я занимался греческим, и, когда читал повествования об иных богах, меня до слез трогали эти прекрасные мраморные создания, которым уже никто не поклонялся. Они и сейчас не оставляют меня равнодушным". Пожалуй, из этих трех изначальных кладезей — фольклора, Священного Писания и мифологии — Дансейни и черпал всегда вдохновение и темы для своих часто аляповатых, деланно наивных рассказов и романов.