Газета День Литературы # 70 (2002 6)

И вот — новое фундаментальное издание в серии "Всемирной библиотеки поэзии и прозы": "М.А Шолохов. Все сочинения", осуществленное трудами того же ИМЛИ совместно с Пушкинским Домом (Петербург), Международным Шолоховским юбилейным комитетом при Союзе писателей России, фондом "И возродится Великая Русь", Академией поэзии, Международной ассоциацией художественных искусств (Париж), "Роман-журналом XXI век". Первый том "Всех сочинений" Шолохова вышел в конце прошлого года в издательстве "Московский писатель" забытым уже тиражом в 100 000 (!) экземпляров под общей редакцией А.Ф. Стручкова, при участии С.М. Шолоховой, А.М. Шолохова, В.В. Васильева, В.Н. Запевалова, С.Н. Семанова.

Первый том "Всех сочинений" представляет собой книгу ин-фолио в 872 стр., в твердом, тисненном золотом переплете с суперобложкой. Он включает в себя все четыре книги романа "Тихий Дон", "Хронологическую канву жизни М.А Шолохова", беседу А.Ф. Стручкова с Ф.Ф. Кузнецовым "Книга, на столетие опередившая время" и "Алфавитный указатель персонажей романа "Тихий Дон".

И "Хронологическая канва", и "Алфавитный указатель", составленные С.Н. Семановым и А.Ф. Стручковым, являются незаменимым подспорьем для всех, кто интересуется биографией (как известно, весьма загадочной) и творчеством писателя. Автор этих строк, например, пишет художественно-исторический роман о Михаиле Шолохове и быстро понял преимущества первого тома "Всех сочинений" по сравнению с другими изданиями Шолохова. "Указатель" дает четкое представление о том, кто из персонажей "Тихого Дона" был историческим лицом, а кто вымышленным. Кроме того, он включает и безымянных героев (помещенных в алфавитный перечень по первой букве сопутствующего им эпитета), что весьма облегчает работу исследователей, немногие из которых могут точно вспомнить, в каком именно месте "Тихого Дона" появляется нужный эпизодический персонаж, и вынуждены пролистывать десятки, а то и сотни страниц.

Издание прекрасно иллюстрировано фрагментами найденной рукописи первых двух книг романа "Тихий Дон", а также рисунками С.Г. Королькова, О.Г. Верейского, Ю.П. Реброва.

Наталья Егорова «ЗАЦВЕЛИ СМОКОВНИЦЫ - О ВЕРЕ...»

МАГДАЛИНА

На ладонях — отблеск алой сферы.

Всё в веснушках — смуглое лицо.

— Встань, Тиверий! Это — Символ Веры,

Тайна Бога — красное яйцо.

Будь как раб и робко следуй рядом,

Ни о чём не спрашивая впредь,

Обожая жар волос и взгляда,

Красных юбок мчащуюся медь.

Зацвели смоковницы — о вере.

О надежде — гнёзда вьют орлы.

Для иной любви раскрыли двери

Все блудницы сонной Магдалы.

Мы пришли, Господь благих воздухов,

Чашу пить и Пасху есть — с Тобой.

Воскресенье — это юность духа,

Юность плоти, царственно живой.

Мы пришли — любить светло и строго.

Ведь на спящей в пашнях звёзд Земле

Каждый сущий повторяет Бога

Искрой жизни, вспыхнувшей во мгле.

Свет слепит глаза, слагаясь в знанье.

И звенят цветы, трава и лес,

Захлебнувшись в юном ликованье,

Что Христос — воистину воскрес!

ВАРВАР

В.Г. Бондаренко

В дни позора, в глухую разруху

Ты приходишь, как дал тебе Бог,

Грубой плотью и варварством духа

Пировать на руинах эпох.

Ты хохочешь в святилищах веры

В новом плеске кровавых знамён

Там, где мчался сандалий Венеры,

Там, где лавр заплетал Аполлон.

Ночь всё глуше, пожар всё бездонней,

Всё хмельнее мечты журавли,

И горит в чернозёме ладоней

Первобытное солнце Земли.

Видно, впрямь не хватало нам воли

Брать, шалея, от жизни своё:

Нам остались лишь всполохи боли,

Зыбь надежды, любви забытьё.

Всё нам кажется диким и пошлым

В новом мире, которого нет:

Прикипевшим к созданиям прошлым

Непонятен грядущего свет.

Непонятны — всесилие хамов,

Ложь без меры, грабёж без стыда,

Древний пепел разрушенных храмов,

Разум, рухнувший в ночь без следа.

Мы кричим тебе в гневе: ты — горе,

Желчь позора, бессилие слёз

Тибрских пойм, Византийского моря,

Нищих северных русских берёз.

Но горишь ты в огне обновленья,

От разрухи не пряча лица,

Словно первенец дикий творенья,

Не отпавший от воли Творца.

***

Брось на холст лесов мазки развалин —

Хутор, вросший в сорную траву.

Здравствуй, мастерская русских далей

С вечной перспективой в синеву!

Я стою, лишившись дара речи,

И звенит кукушкой в туче хвой,

Растворяясь в небе новой встречи,

Добрый гений Родины больной.

Громок гомон вымокших растений.

Вновь, входя в крутую вышину,

В красных соснах солнце множит тени,

Возвращая миру глубину.

Лес гудит в столбах косого света,

Мхи и гнёзда помня наизусть,

И прядёт из птичьих трелей лето

Горизонт во всю Святую Русь.

И легко у Бога на кулижках

Всех простить, забывши обо всём,

И опять за будущим вприпрыжку

Побежать, как дети за дождём.

А потом — в огне любви высокой,

По стволам взметнув блаженный взгляд,

С Родиной, забытою до срока,

Хохотать и плакать невпопад.

Древний стон гортанного напева.

Хвойный, прелый терем бытия.

Чудь лесная — птица или дева —

Нам кукует вёсны в три ручья.

ЗАБЫТОЕ ИМЯ

Расстреляли тебя — и забыли

В хвойной мгле, посредине тайги.

Закружили снега, заглушили

Конвоиров глухие шаги.

И волчица полярная выла,

И Полярная пела звезда

Над твоей ледяною могилой,

Безымянной уже навсегда.