Газета День Литературы # 71 (2002 7)

Наверное, тогда впервые для меня сухие цифры вдруг ожили. Наверное, и поэтому я был потрясен, когда много лет спустя с восторгом прочел, какими семимильными богатырскими шагами двигалась Россия до революции. Буквально за считанные годы в начале ХХ века втрое выросла протяженность железных дорог; на 250% возросло производство железа, чугуна и стали, утроилась добыча каменного угля. А затраты на развитие народного просвещения выросли в 10 раз! Только за время царствования последнего русского царя население Российской империи выросло более чем на 50 миллионов человек — и это несмотря на потери в русско-японской войне и первой революции 1905-1907 гг.

И еще одна цифра, читатель, интересная и важная для любого гражданина России. За годы царствования Николая II буквально астрономически возросли суммы вкладов в сберегательные кассы — в 17 раз! А ведь это самый точный показатель неуклонного роста богатства простого народа. Русское червонное золото недаром и по сей день вне конкуренции в мировой банковской системе. В конце XIX-начале ХХ вв. Великая Русь, как гоголевская "птица-тройка", окрыленная гением Столыпина, устремилась в реальное светлое будущее. И как сказано было великим русским писателем, "косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства".

Остановить этот могучий бег, казалось, невозможно. И все же остановили… Силы мирового зла прекрасно понимали: чтобы управлять миром, надо владеть Россией. Путь к этой цели был долог и кровав… Наша Родина, государство российское, была, в конце концов, обезглавлена и завоевана. Сегодня ее, искалеченную и полуживую, осталось только добить. Но, вопреки всему, я, как и миллионы моих сограждан, верю в чудо возрождения.

Храни, Бог, Россию!

Евгений Нефёдов ВАШИМИ УСТАМИ

ИГРА В МОЛЧАНКУ

"Давай мы просто помолчим…"

"Молчи — и сам придёт ответ…"

"На вопросы молчу упорно…"

"Даже если молчать устану…"

"Что ж мы с тобой молчим?"

Ольга САПОЖНИКОВА

Когда читатели встречали

Стихи мои, то всякий раз

Минуты две они молчали,

А то и целый тихий час…

И молча думали, похоже:

Молчать — иль нет? Неясно всё же…

И я ответить им хочу,

И ни о чём не умолчу.

Мы долго молча отступали,

Нас, молодых, не издавали,

Но жить, молчание храня,

Я поняла — не для меня.

Сначала я молчать хотела,

Потом устала. Надоело!

Какого, собственно, рожна

Вдруг молча гибнуть я должна?

Молчат, глядишь, вот так иные

И молча слушают хмельные

Слова, а их же — ну и ну! —

Да в набежавшую волну…

Дика, печальна, молчалива

Не буду боле, всем на диво.

Глаголом жечь — ещё вчера

По умолчанию пора.

И кто сказал: молчанье — злато,

Коль сам Толстой, и тот когда-то,

Сорвав безмолвия печать,

Воскликнул: "Не могу молчать!"