Газета День Литературы # 71 (2002 7)

Владимир Бондаренко “КРАСОТА СПАСЁТ МИР”

Все-таки Федор Михайлович Достоевский — наш национальный святой. К тому же он опередил время ровно на век. Сегодня все вышли из шинели Достоевского: Проханов и Мамлеев, Личутин и Лимонов, молодые Крусанов и Шаргунов и так далее. Но я сегодня хочу поразмышлять не об этом. В любом споре о литературе должна прежде всего присутствовать литература, то есть красота объекта. Если нет этой красоты объекта, нет таланта писателя, то все остальные споры — от лукавого.

Вот например в журнале "Поэзия" набросился на меня и на газету "День литературы" некто Владимир Гусев. Кто же это такой? И каковы его критерии красоты? Пусть ему не нравится широта наших имен, но имена-то все — талантливые. Пусть он не согласен с идеологией иных авторов, да и моей собственной, но речь-то идет о красоте, то бишь о литературе, а не о теоретической механике и не о правильном распределении пенсий. И что же он противопоставляет нашим авторам? Да собственно — ничего, ни одного стоящего имени. Мол, я-то ноль полный, и за мной ноли, но вы с вашей газетой не туда идете…

Я помню когда-то молодого Володю Гусева, талантливейшего нашего критика, который во имя той же красоты в одной книге не боялся расхваливать и Андрея Вознесенского, и Василия Белова, видя их той поры ярчайшие книги и публикации. И его почему-то не смущала их несопоставимость. Помню, тогда за подобное смешение имен на него накинулся еще один наш талантливейший лидер критики Юрий Селезнев. Но у Юры за его нападками стояло свое понимание красоты, подтвержденное обоймой ярчайших и молодых имен того времени…

Сейчас я стою как бы на месте того столь высокого ценимого мною Володи Гусева, а мне противостоит вместо погибшего Юрия Селезнева нынешний Владимир Иванович Гусев. Но за этим противостоянием не видно ни нового понимания литературы, ни новых талантливых имен. Одни галлюцинации на тему недопустимого смешения имен в "Дне литературы". Одни коряво выговариваемые брюзжания по поводу наших компромиссов. Какие же имена не подошли нынешнему Гусеву на страницах нашей газеты: может быть, чересчур вольные стихи Максима Замшева? Или излишняя ирония в рассказах Михаила Попова? Интимные дневники Сергея Есина? Фантасмагорические рассказы Вячеслава Дёгтева или же английские изыски Григория Бондаренко? Блестящая проза Галковского или протестные стихи Витухновской?

Из галлюцинаторных видений озлобленного критика так и нельзя было понять, какую красоту он не приемлет и что предлагает взамен? Ревнует, что ли, к себе же прошлому, не боящемуся путать карты у угрюмых славянофилов и изысканных либералов?

Но оставим усталого мэтра в покое, лишь напомнив ему, что в своей тактике мы в чем-то следуем эстетике молодого и яростного Володи Гусева, видящего в русской литературе не одни лишь "Очерки бурсы", но и мистиков, и авангардистов, и романтиков…