Газета День Литературы # 71 (2002 7)

Фундаментальным влиянием на общество должна была бы обладать не масс-медийная сфера, а образование. Но это требует более длительной и кропотливой работы, чем манипуляции со средствами массовой информации. Псевдоморфоз демократии и переход её в "циническое состояние" был напрямую связан с теми молодыми людьми, которые учились в советских школах. Такие люди в принципе не могли быть демократами.

Сегодня государство стало понимать, что образование создаёт, в конечном счёте, алгоритмы исторического поведения человека на поколение вперёд, а не просто его ситуативную политизацию.

Но у сегодняшнего государства и у сегодняшней интеллектуальной элиты уже совершенно другие задачи, чем те, которые могли бы быть у позднего советского общества конца 80-х (а именно оно, позднее советское общество, и стало той маткой, в которой были выношены демократические процессы 90-х годов; сегодняшняя Россия вряд ли может родить то, что родил поздний советский режим; не исключено, что сегодняшняя демократия вообще бесплодна, ибо она проституирована). Сегодняшнее "демократическое" государство ставит перед собой уже функционально-репродукционные задачи; в соответствии с ними планируется вся система образования и масс-медийного вещания. Отсутствует гуманитарная сфера, которая была в СССР. Даже формально никто не думает о подготовке философов, писателей, гуманитариев. Всё подчинено репродуктивному воспроизводству военно-промышленного комплекса и того полицейско-"профессионального" государства, которое было создано в последние годы.

Я думаю, в соответствии с этим будет создаваться и новая образовательная система, и новая масс-медийная сфера. Будет меняться сам язык, на котором люди говорят и пишут. Сейчас мы видим, как вчерашние манипуляции в масс-медиа типа "голосуй или проиграешь" переходят уже в образовательную сферу. Создаются новые языковые конструкции, новые алгоритмы сознания, которые бы нам, поколению 80-х, показались бы абсурдом и бредом. Всё это странным образом совмещается, с одной стороны, с вестернизацией (приобщением к современной западной цивилизации — в худшем смысле слова), а с другой — с "патриотизацией" исторически новой формой российского дебила, возникшего в процессе такой "вестернизации". Это очень напоминает то, что делали коммунисты в 20-30-х годах: разрушали старый язык и создавали вместо него новый. Замечу, что это по времени оказалось совмещено с "Большим террором". Процесс социального перепрограммирования общества (который может осуществляться только языковыми, синтетическими средствами) всегда сопряжён в истории с большими физическими чистками. Ошибочно думать, что "Большой террор" является только силовой операцией или связан только с политической борьбой. В действительности это языковая, синтетическая операция. Я думаю, "Большой террор" российских демократов ещё впереди. Он не будет связан с одними только политическими зачистками. Это будет глубокая социально-языковая операция внутри общества. Политические технологии перейдут на качественно новый уровень и станут социальными технологиями. Будет создаваться уже не "правильный избиратель", а в полном смысле "правильный гражданин".

Вот в этом пространстве и будет происходить очень мощное внедрение Интернета в российскую жизнь. Этот парадоксальный процесс "интернетизации" российской действительности будет совмещён с идиотизацией и бюрократизацией российского общества. Государство, развивая Интернет (точнее, даже не Интернет в западном смысле слова, а особый сетевой компьютер), не уничтожит стул, на котором сидит, а продолжит себя в тысячах субъектов. Компьютер, из которого удалят несколько важных кнопок и запрограммируют определённым образом, станет безопасным с точки зрения использования его в диссидентских целях.

Очень интересно, что компьютер имеет большое сходство с кроссвордом. Нельзя не задаться вопросом, почему сейчас столь распространены кроссворды и телевизионные игры. Между тем, это и есть та самая "человеческая компьютеризация", которая делает своими диодами уже людей. Компьютер идёт дальше техники, ибо он вторгается уже непосредственно в человека. Важнейшим программирующим элементом становится язык и мыслительные и поведенческие операции людей. Я думаю, что с учётом особенностей российской истории (а именно, того, что у нас развивается всегда не столько техника, сколько социальные технологии, социальная инженерия, социальная индустрия) компьютеризация в России может принять вообще совершенно чудовищный смысл.

Сам я однажды почти физически почувствовал это, когда увидел свою мать, клевавшую носом у телевизора, по которому шла телеигра. Я задал ей какой-то чисто бытовой вопрос, и меня поразил ее ответ. Она вдруг ответила так, словно находилась в телеигре: чётко и отлаженно. Я с удивлением посмотрел на неё и обнаружил, что она находится в сомнамбулическом состоянии. "Социальный компьютер" как бы перепрограммировал всё её сознание. Я счёл бы это ерундой, если бы точно так же десять лет назад не видел её махающей руками перед Кашпировским.