Газета День Литературы # 73 (2002 9)

все узлы разрубив.

И о нём — всенародный распев

и восторженный миф.

Так не бойся остаться собой,

не считая виной

волю к власти над грозной судьбой,

над державой родной.

Перед идолом нас не склонить

среди дьявольских слуг.

Только Бог может нас оценить,

только совесть — наш друг.

***

Византийской покорности слякоть,

безнадёжности каменный лес…

Почему обязательно — плакать?

Почему обязательно — крест?

Только тот, кто сразил — торжествует.

Только жажда победы — не блажь.

Если Бог в моём сердце ликует,

почему обязательно — ваш?

***

Не трогай забытые вещи в вагонах,

Оружие года — взрывчатка, не нож.

Всё ближе ослепшее время в погонах,

агония прячется там, где не ждёшь.

Холодной петлёй захлестнула дорога,

на красной воде от дождя пузыри.

Ни книгу с асфальта, ни сумку с порога,

ни куклу с травы — ничего не бери.

А те, кто нашёл своё место под солнцем,

кто по кабинетам сидит до зари —

не трогай чужую свободу — взорвётся!

В чужую страну сквозь прицел не смотри.

Всё ближе ослепшее время в погонах.

Теплее… Теплее. Совсем горячо!

Не трогай забытые вещи в вагонах, —

не трогай заснувшую Смерть за плечо.

СОЛНЦЕПОКЛОННИК

В колодцы дворов падал ливень ночей,

царапался о подоконник.

Вдали от последних небесных лучей

родился ты — солнцепоклонник.

Ощерив руин закопчённых разлом,

хрипел одурманенный город:

"Великое Солнце осталось в былом,

да здравствует сумрак и холод!"

Трущоба пила отвращенье и боль,

гнила под звездой негодяев,

тебе назначая обычную роль

смирившейся жертвы хозяев.

Здесь рабство печатью клеймило ладонь,

но против покорности чёрной

в груди твоей бился могучий огонь,

покой выжигая позорный.

Да, мы не такие, как толпы рабов,

пасущихся в грязных загонах,

которых ведут из реальности — вон

надсмотрщики в серых погонах.

Мы любим горенье открытых небес

и дождь на сверкающих крышах,

на жарком ветру расцветающий лес,

всю жизнь, словно пир победивших.

Большую дорогу, приветливый дом,

мечту, что раздолье рисует,

и жажду свободы, и чашу с вином,

где красное солнце танцует.

И чтобы о счастье напомнить судьбе,

патрон досылает в патронник

с сияющей свастикой на рукаве

неистовый солнцепоклонник.

***

Анафема тебе, толпа рабов,

бараньих глаз и толоконных лбов,

трусливых душ и ослабевших тел.

Анафема тому, кто не был смел.

Цена смиренья — хлыст поверх горбов.

Анафема тебе, толпа рабов.

Пока тобою правит без стыда

картавая кремлёвская орда,

ты не народ, ты — полуфабрикат.

Тебя сожрут и сплюнут на закат,

крестом поковыряют меж зубов.

Анафема тебе, толпа рабов.

Ползи на брюхе в западную дверь.

Я думала — в тебе есть Бог и Зверь,

я думала — в тебе есть Тьма и Свет.

Я ошибалась… Кто ответит: "Нет"?

Стой, Солнце! Разворачивай лучи

и бисер по притонам не мечи.

Я опускаю свечи вниз огнём.

Да будет проклят день,

не ставший Днём!

***

Все герои уйдут в криминал

и отбросят фантомы идей… —

некрасивый, реальный финал,

так ломают, меняют людей

и экран,

и элитный журнал,

просто взгляд в наступающий мир…

Все герои уйдут в криминал

из безрадостных нищих квартир.

Сильный жаждет борьбы и побед,

ожидания — к чёрту послал.

Ты недавно купил пистолет.

Все герои уйдут в криминал?

Татьяна Реброва ДА КОГО ЖЕ Я ЛЮБЛЮ?

СКВОЗЬ ВРЕМЯ

По смертям, как по камушкам, я

Перейду через время. И вам позвоню поздней ночью.

Вы со мной незнакомы?! Но эта косынка моя

Среди ваших бумаг, и слезинка моя

На ладонях у вас, и…

Опять, как по камушкам,

по многоточью.

СОТВОРЕНИЕ МИРА

…знание иных измерений, где в огромных, многомерных

объёмах случались события... от которых

в земную жизнь падала лишь лёгкая тень.

Александр Проханов

Разозлись и позвони.

Приди!

Бездна позади, а впереди… —

Звёзды уж мигают, как огни

Потревоженной сигнализации.

Отчебучь хоть раз и начуди.

Да! Таких, как я, хоть пруд пруди —

Лишь развороши весь Шар Земной,

Лишь перетряси цивилизации.

Но пока! В столетье ни одной,

Как и святочной по сути ситуации.

Зеркала потопа и льняной

Отблеск звёзд, и ночь — миг дегустации

Эры Рыб. Ну были! Помнит Ной,

Редкие, как в случае со мной,

И у Господа галлюцинации.

ТАНЬКА

Ну и где искать мне ровни?!

Детство под Можайском, дровни,

Зимний лес, луна шасси

Спрятала, взмывая в высь.

Лес, как царская полушка,

Очи — вылитая рысь,

На щеке слеза, как мушка…

Ты, заморская игрушка,

Замуж даже не проси.

В дровнях не кудель-макушка,

Деревенская Танюшка,

А наследница Руси.

БРАВО!

Низвержение в ад самопознания

пролагает дорогу к обоготворению.

Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг

Рай? Целиком!? За цену

Райской ранетки,

что в нём же спеет?

Я выхожу на сцену

Поэзии — слово немеет.

Пока не брошу в Яузу,

В Лету, Нил или Дон

Огрызок яблока,

диапазон

Возможностей лихорадит простор

Пространства и времени. —

Держит паузу

Гениальный актёр.

ОТБЛЕСК

О, этот жостовский поднос! —

Цветы, в которых не бывала.

Обрывки рока — покрывала

Из лоскутков — лихой разброс

Прабабок, их пасьянс, их нос

Привздёрнутый средь сеновала.

И дымковской игрушки дымка

Любви — весь мир сквозь линзы слёз,