Газета День Литературы # 76 (2002 12)

У кемеровчан Иосифа Куралова и Валентина Махалова, самых опытных и известных кузбасских поэтов, все реже пишутся стихи. Видно, время не располагает к этому, да и уходящие годы. Многое сказано, и возникает тревога: а не бесполезно ли? сохранится ли отзвук и останется ли намять? На такой росстани находится и вся наша поэзия; будущее ее туманно.

Полностью статья публикуется в № 12 журнала "Москва", посвящённом 60-летию Кемеровской области, почему в творчестве кемеровчан часто варьируется образ дороги, он какой-то тоже неясный, пришедший издалека. Многие местные поэты когда-то приехали в этот рабочий край, он им не совсем родной. Других образ "дороги" манит метафорой вечной "Руси-тройки", которая неведомо куда несется. Третьим (особенно молодым) представляется дорога как путь в лучшие страны-океаны с кисельными берегами и молочными реками. Для Бориса Бурмистрова образ дороги — это лермонтовская мечта обретения Божьего дара, любви. Для Александра Курицына — поиски себя, собственной тропки, Для Иосифа Куралова пути вообще заказаны:

Я в четыре пространства один уходил.

Конь скакал и копытами по свету бил.

И ложилась в траву за верстою верста,

И теперь наяву только пар ото рта.

При всех вариантах дорога для кемеровских поэтов означает жизненную судьбу, стезю. А символ "дома" (также частый у кузбасских авторов) — привязанность к месту, родовой покой. Он сегодня разрушается, даже гибнет. Отсюда в спокойных строчках местных поэтов присутствует какая-то ожидаемая грозовость, предчувствие бури. По немногим стихам трудно ощутить настроение времени, но в целом картина создается излишне, на мой взгляд, драматическая.

...Вообще в поэтике кемеровчан мало зримых примет времени. Рисуются абстрактные в большинстве своем пейзажи, громоздятся субъективные переживания. Читателю не хватает воздуха и ярких красок "несочиненности". Можно, ведь, сказать и в простоте душевной, искренне, не таясь за туманностью слов. Такая простота тоже искусство. Попробуй-ка без литературного эпигонства, без вывертов так опиши сельского человека, как это сделал в бесхитростных строчках Анатолий Пленко:

Возвращаюсь в деревню с покоса,

Месяц медленно катится вслед,

Вижу дом наш с крутого откоса,

В окнах теплый колышется свет.

Вот, скажут, архаизм: Исаковский да Прокофьев вкупе с хором Пятницкого. Насчет М.В.Исаковского промолчу — сам себя защитит песнями в легендарном уже исполнении хора имени Пятницкого. А выдающегося Александра Прокофьева процитирую, если кто не читал:

Развернись гармоника по столику.

Я тебя как песню пронесу.

Приходила тоненькая-тоненькая

Тоней называлась потому.

У кузбасских лириков я нашел и еще одно интересное стихотворение, которое промелькнуло, а потом заставило к себе вернуться. Вычитал его у Виктора Крекова. И, по-моему, оно-то как раз и современно по-настоящему, хотя и насквозь традиционно; вбирает в себя и отголоски праведного гнева "что ж ты спишь, мужичок?" Н.А.Некрасова, и сочную красочность поэта-сибиряка Сергея Маркова, явно недооцененного при его жизни. Виктор Креков в эпических образах рисует поездку в шахтерский городок, рядом с которым "в суровом полынном межзвездье в такт вселенной вздыхает Китай":

Там разрезы, там шахты и штольни,

А горняк только славою сыт,

За копейки из преисподней

Выдает на-гора антрацит.

И всегда время подлое в силе.

Горький плач гам и срежет зубов.

Помню день: из домов выносили

Враз шестнадцать шахтерских гробов...

Нет, это не публицистика на злобу дня, а поэзия, необычная для нас, так как мы привыкли к стихам, воспевающим шахтерский труд в героических образах или, на крайний случай, с добродушной улыбкой Николая Анциферова: "Я работаю как вельможа, я работаю только лежа". Тем не менее, такой взгляд на шахтерский, непрестижный сегодня, опасный, на грани гибели, труд правдивее, чем литавры прежних лет. Хорошо, что русские поэты Кузбасса начинают, пусть и робко, но так писать.

О стихах Андрея Правды осенью этого года у нас разгорелся спор с Игорем Ляпиным на приемной комиссии Союза писателей России. Мне показались его стихотворения из двух небольших книжечек несколько манерными и даже инфантильными, но Игорь Иванович меня переубедил (правда, не совсем), приведя примеры хрупкости и тонкости рисунка поэтической строки Андрея, лиричной графики его письма, когда ищется незатертое слово, неожиданный образ, удачное сравнение. Что ж, как сказал один восточный классик: "Поэт поэта узнает по голосу".