Газета День Литературы # 83 (2003 7)

Ради такой же реваншистской мечты взрывает всю отечественную нечисть вместе с их заокеанскими покровителями тоже чудом воскресший офицер Плужников с подводного крейсера, затопленного американцами в Баренцевом море, — герой только что законченного великолепного гротескного романа Александра Проханова "Крейсерова соната". Уверен, этот роман вызовет переполох в нашем обществе гораздо больший, чем "Господин Гексоген". Предвыборный подарок от русского Свифта всем разрушителям России. Думаю, главная удача автора в том, что он сумел все современнейшие политические сюжеты с помощью языка метафорики и гротеска переплавить в художественный вымысел. Вроде бы на первый взгляд узнаваемы все политические герои — и президент Счастливчик, и политик Плинтус, и мэр, идёт чистая публицистика, но как очень точно заметил в "Афише" критик Лев Данилкин: у Проханова не сравнивается некая политическая японообразная дама с гарпией, а реально превращается в гарпию. И уже живёт и действует по своим фантасмагоричным гротескным законам, исчезают прототипы, начинается весёлая реваншистская история, в которой у зашедшей в тупик России благодаря праведникам и праведницам, благодаря Высшему Замыслу все сатанинские силы гибнут и появляется надежда на осуществление мечты о Русском Рае. Слабонервным советую роман "Крейсерова соната" не читать. Слишком много и мерзостей, и дорвавшихся до власти подонков. По сути Александр Проханов пишет слишком правдивую историю о нынешнем русском аде. Он сам спускается в этот ад и становится печальным путеводителем по всем кругам мерзости и предательства, становится свидетелем свершения дьявольской черной мессы в Храме Христа Спасителя. Иногда читателю становится так гадко, что хочется скорее выйти на воздух. Но для этого и читателю, и всему нашему обществу предстоит сделать немало реальных усилий. И воскресшие праведники нам помогут, поможет великая русская культура, поможет Божья Благодать. Поверхностному читателю роман "Крейсерова соната" может показаться в чём-то кощунственным, антиклерикальным. На самом деле, на мой взгляд, это самый православный из всех романов Проханова. Православие и выводит героев к спасению.

К явным проявлениям реакционного авангарда отнёс бы я и, увы, совсем пока непрочитанную поэму Юрия Кузнецова "Сошествие во ад", опубликованную не так давно в журнале "Наш современник", где на великих библейских сюжетах строится поэтическое познание мира, познание России и её трагедии. Но о поэме я хотел бы подробно остановиться в следующем номере газеты, а пока вернуться к ожиданию яркого литературного русского реванша.

Третьим из прочитанных мною и ожидаемых на книжном рынке романов-откровений хочу назвать блестящий роман "Pasternak" молодого тридцатилетнего прозаика Михаила Елизарова. Вот уж где явил себя в полном блеске необузданный русский реванш, как ответ на все унижения и оскорбления русской нации, русского характера, русской веры и русской мечты. Дух дышит, где хощет… И потому, в отличие от наших унылых моралистов мне дела нет до елизаровского раблезианства, порой грубого языка, потока жестокости. Я бы мог тоже, сидя на завалинке в спокойное время порассуждать об излишней языковой вольности Елизарова, о чересчур частых отклонениях в историю религии — временами роман похож на оживлённую дискуссию между представителями различных еретических сект, сюжет меняется как в фильмах Тарантино. Как и в романе Проханова, пока выйдешь на идеологию самого автора, сто раз заподозришь его в сектантстве, но тем более ясной к финалу становится его осознанный православный фундаментализм, тем более оправданной ощущаешь его реакционную, реваншистскую концепцию борьбы с мировым злом. И чем трагичнее судьба его главных героев, топором и снайперскими выстрелами избавляющихся от насланных на Россию сатанистов, тем праведнее кажется их слово и дело. Место православной инквизиции у нас еще впереди.

Михаил Елизаров живёт в Германии, пишет как на русском, так и на немецком языках, но какова свобода его неполиткорректной русской первичной дикости, какова серьезность его идей? Сквозь весь набор авангардных литературных приёмов, сквозь филологичность текста и густую эрудицию молодого писателя, не уступающую ни Умберто Эко, ни Милораду Павичу, идёт яростная защита незыблемых вековых духовных ценностей русского народа.

Каким образом вдруг сошлись в главном молодой писатель из Ганновера, питерский модный автор и уже в летах и славе соловей Генштаба? Значит, сам воздух пропитан идеями русского реванша, поданного читателю в самой современной словесной упаковке… Это только три ярких примера из ожидаемых литературных сенсаций года. Это, на мой взгляд, сегодня главное направление русского литературного процесса.