Газета День Литературы # 88 (2004 12)

Так пишет поэт о своих вернувшихся стихах, и его вдохновению не мешает действительно традиционно русское, нет, не смирение, а трезвление над своими всегда греховными и потому творчески — первородно! — значимыми, и потому безмолвными безднами. Темнотою бездн. Именно из них произрастает оригинальная и одновременно мужественная — светоносная! — поэзия Владимира Бояринова. Именно из них произрастает наша традиционная и одновременно модернизированная русскость. Именно из них вырастет и наша, наша новая Россия — пускай не без наших потерь и просто без нас.

И пока нам, русским, страшно будет стать, как птицам небесным, травою — "пусть васильковой, пусть полынной" — по примеру наших безымянных предков — с их "высокой песней": созиданием Руси—России—СССР — до тех пор мы будем строить свои маленькие россии в отдельно взятой квартире: с легко открывающимися замками — на радость "ключнику" даже с неполиткорректной фомкой.

Юрий САМАРИН САМОСТИЙНА “ЛИТУКРАИНА”

Хочется поделиться новыми литературными впечатлениями. Почерпнуты они были во время отпускной поездки на "ридну нэньку Украину" — из личных встреч с писателями, из прочитанных книг, но прежде всего из материалов "Литературной Украины", газеты, созданной когда-то по тому же принципу, что и "Литературная Россия", и перекочевавшей из эпохи советской в эпоху новую, сумбурную и непредсказуемую.

ВПЕЧАТЛЕНИЕ ПЕРВОЕ: происходит бурная литературная жизнь, свидетельством чему множество больших и малых премий. Вот, пожалуйста: всеукраинская имени Е. Гуцала; "Берег надежды" имени Симоненко; учреждена новая — имени Вячеслава Черновола за лучшую публицистическую работу; премия имени Владимира Винниченко... Вот — целая страница с фотографиями лауреатов премии "Благовест". Вот — дебютанты, участники Международного конкурса лучших произведений молодых украинских литераторов. Вот имена лауреатов международной украинско-немецкой премии имени Олеся Гончара... Вот сообщение о семинаре начинающих... Фамилии, фамилии, фамилии. Вряд ли хоть одна из них знакома сегодня русскому читателю. Разве что Борис Олейник припомнится, иногда публикующийся и в российских литературных изданиях. Но что печальней — и украинский читатель не знает этих фамилий. Об этом можно судить хотя бы по весьма скромному тиражу "литературки": 7 000 экз.

Так что ВПЕЧАТЛЕНИЕ ВТОРОЕ: хотя писать еще пишут, но читать уже перестали. И не будут читать. Современная украинская литература не в состоянии адекватно ответить на вызовы времени.

Ибо — о чем пишут, о чем размышляют, что выдвигают как проблему, достойную обсужденья?.. Какие темы интересуют украинский бомонд?.. Определю так: сформировалось среди украинской интеллигенции особое мировоззрение "всегда правых". Мол, мы, украинцы, были порабощены, угнетены, мы как народ — жертвы, а виноваты... Догадайтесь кто!.. В свете этого печального и, по сути, ограниченно-убогого взгляда выхолащиваются действительно важные проблемы. Выражаясь фигурально, украинская литература из настоящего шагает сегодня не в будущее, а в прошлое. Мемуары — вот, пожалуй, самый расхожий жанр для "серьезных" произведений.

Одна из таких болевых точек недавней истории, требовавшая своего осмысления и осознания, ГОЛОДОМОР. Этим названием объединяют страшные события тридцатых годов, когда вымирали целые села. Опубликовано много материалов, воспоминаний выживших очевидцев, комментарии публицистов. Трактуется этот случившийся голод как следствие планомерных и умышленных действий "москальских" властей, как намеренный геноцид украинского народа. Вообще-то мы, русские читатели, хорошо помним, как еще в советские годы взорвалась "бомба" "Драчунов" Михаила Алексеева. Каким откровением стала эта прорвавшаяся сквозь препоны книга!.. Так что и тема "голодомора" объяснимо присутствует в литературной сфере Украины как одна из важных и основных. Но как-то забывается, что намеренно устроенный жестокий голод стирал с лица земли и русские деревни, а также все прочие беды русских не миновали. Однако в современной украинской литературе замечают лишь "геноцид украинского народа". Поясню свою мысль.