Читаем Газета День Литературы # 93 (2004 5) полностью

…Жить в столице Российской Федерации становится так же опасно, как на минном поле. Бойся шахидок, бойся растяжек, бойся оставленных кем-то в автобусе вещей, любая из которых может оказаться бомбой... Власть откровенно отдала нас на заклание террористам, сегодняшняя Москва — стопроцентно фронтовой город, а Правительство не принимает абсолютно никаких мер по защите своего населения от диверсантов. Руководство МВД говорит: мы держим на контроле всех криминальных авторитетов и отслеживаем их дела. Генералы армии говорят: мы бы давно могли "замочить" и Масхадова, и Басаева, и всех полевых командиров, но нам это не разрешает делать Москва... Никто во всей стране не способен на совершение самостоятельного поступка, все ожидают РАЗРЕШЕНИЯ НА ПОДВИГ, просят у чиновников САНКЦИЮ НА СПАСЕНИЕ РОССИИ... Кто её должен им выдать? Фрадков? Кириенко? Кох?..



* * *


…Ездил с Игорем Ляпиным в Харьков на вечер русского поэта Александра Романовского, и когда пересекали русско-украинскую границу, я, глядя из окна купе на знакомые мне с детства пейзажи (а Харьковщина — это самая близкая к моему родному Донбассу область!), написал следующие строки: "Снег идет почти горизонтально. / Даль рябит, как сломанный экран. / Воет ветер пьяно и скандально, / хоть и мог бы петь, словно орган. // Вон за тем оврагом — Украина. / Тонко вьётся ручеек на дне... / Неужель все это мне — чужбина? / Жизнь моя, иль ты приснилась мне?!"



* * *


…Вспомнились почему-то строки Грибоедова из его комедии — о газетах "времен очаковских и покоренья Крыма", — и я подумал, насколько эти определения стали опять СОЗВУЧНЫ нашей действительности. Сегодня народ опять живет не столько своей реальной жизнью, сколько черпанием газетной информации, — только на место крейсера "Очаков" стало сегодня пиво "Очаковское", а Крым мы не покоряем, а отдаем: "Ну, вот и все. Моей Отчизны нет. / Жизнь унесётся, точно клочья дыма, / оставшись в желтых хрониках газет / времен "Очакова" и отделенья Крыма..."


История — это сплошные "рифмы" одних и тех же ситуаций и похожих друг на друга событий. В последние полтора десятилетия у нас повторились и период феодальной раздробленности, названный ныне "парадом суверенитетов", и революция 1905 года с расстрелом мирной делегации возле Останкино, и горбачевское отречение от власти, продублировавшее отречение государя Николая II, и возрождение Государственной Думы, и попытка усмирения Чечни, и многое другое, уже неоднократно происходившее в нашей истории.



* * *


…В мире сегодня стало так много зараженных СПИДом людей, что скоро из них начнут складываться целые самостоятельные сообщества. Этакие многомиллионные СПИДо-расы. Или же просто — спидорасы…



* * *


Письмо братьям-латышам:


"Над Латвией небо опять набухло закатом, как кровью, / и жизнь погружается в бездну бесправия и черноты. / Пишу вам стихи из Москвы — с почти уже мёртвой любовью — / вы сами её затоптали сильней, чем на клумбе цветы. // Из грязи батрацких дней восстав под крылом России, / сося, как телёнок мать — "корову СССР", / вы стали всем тем, чего к сегодняшним дням достигли, / пока не явили миру предательства злой пример. // Теперь вы громите всё, что смутно напоминает / о тех, кто вам дал науку, промышленность и жильё. / Не вера у вас иная, а — совесть у вас иная. / Какие вы, к чёрту, арийцы? Вы просто, друзья — жульё! // Вы жили почти что век, держа за спиной свою фигу, / и вот, наконец, её ткнули российскому дураку... // ...Но вы слишком рано расслабились: мы еще явимся в Ригу — / принять у вас всех экзамен по русскому языку!"

Перейти на страницу:

Все книги серии Газета День Литературы

Похожие книги

Ислам и Запад
Ислам и Запад

Книга Ислам и Запад известного британского ученого-востоковеда Б. Луиса, который удостоился в кругу коллег почетного титула «дуайена ближневосточных исследований», представляет собой собрание 11 научных очерков, посвященных отношениям между двумя цивилизациями: мусульманской и определяемой в зависимости от эпохи как христианская, европейская или западная. Очерки сгруппированы по трем основным темам. Первая посвящена историческому и современному взаимодействию между Европой и ее южными и восточными соседями, в частности такой актуальной сегодня проблеме, как появление в странах Запада обширных мусульманских меньшинств. Вторая тема — сложный и противоречивый процесс постижения друг друга, никогда не прекращавшийся между двумя культурами. Здесь ставится важный вопрос о задачах, границах и правилах постижения «чужой» истории. Третья тема заключает в себе четыре проблемы: исламское религиозное возрождение; место шиизма в истории ислама, который особенно привлек к себе внимание после революции в Иране; восприятие и развитие мусульманскими народами западной идеи патриотизма; возможности сосуществования и диалога религий.Книга заинтересует не только исследователей-востоковедов, но также преподавателей и студентов гуманитарных дисциплин и всех, кто интересуется проблематикой взаимодействия ближневосточной и западной цивилизаций.

Бернард Луис , Бернард Льюис

Публицистика / Ислам / Религия / Эзотерика / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Былое и думы
Былое и думы

Писатель, мыслитель, революционер, ученый, публицист, основатель русского бесцензурного книгопечатания, родоначальник политической эмиграции в России Александр Иванович Герцен (Искандер) почти шестнадцать лет работал над своим главным произведением – автобиографическим романом «Былое и думы». Сам автор называл эту книгу исповедью, «по поводу которой собрались… там-сям остановленные мысли из дум». Но в действительности, Герцен, проявив художественное дарование, глубину мысли, тонкий психологический анализ, создал настоящую энциклопедию, отражающую быт, нравы, общественную, литературную и политическую жизнь России середины ХIХ века.Роман «Былое и думы» – зеркало жизни человека и общества, – признан шедевром мировой мемуарной литературы.В книгу вошли избранные главы из романа.

Александр Иванович Герцен , Владимир Львович Гопман

Биографии и Мемуары / Публицистика / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза