Газета "Своими Именами" №1 от 24.08.2010

Незабываемую картину представлял в эти часы Одесский порт. Тысячи людей заполнили эстакады и огромную набережную. По гигантской лестнице спускались неисчислимые толпы манифестантов. Одесский пролетариат совершал паломничество к революционному кораблю. Плыли целыми семьями: отцы гребли, а матери держали на руках детей. Все везли матросам гостинцы, приобретённые на последние гроши. Освещенные яркими лучами южного солнца, на фоне морской синевы все эти радостные, возбуждённые толпы создавали впечатление какого-то величественного революционного праздника.

Как только пришло известие о восстании «Потёмкина», В.И. Ленин созвал Центральный Комитет, который постановил командировать на броненосец в качестве уполномоченного ЦК товарища Васильева-Южина, находившегося в Женеве. Вот как рассказывает об этом сам Васильев-Южин в книге «В огне первой революции»:

«...Вдруг мне передают, что Владимир Ильич сам ищет меня по очень важному и срочному делу: – Задания очень серьёзные. Вам известно, что броненосец «Потёмкин» находится в Одессе. Есть опасения, что одесские товарищи не сумеют как следует использовать вспыхнувшее на нём восстание. Постарайтесь во что бы то ни стало попасть на броненосец, убедите матросов действовать решительно и быстро. Добейтесь, чтобы немедленно был сделан десант. В крайнем случае не останавливайтесь перед бомбардировкой правительственных учреждений. Город нужно захватить в наши руки. Затем немедленно вооружите рабочих и самым решительным образом агитируйте среди крестьян. На эту работу бросьте возможно больше наличных сил одесской организации. В прокламациях и устно зовите крестьян.

Ленин считал необходимым сделать всё, чтобы захватить в наши руки остальной флот, и был уверен, что большинство судов примкнет к «Потёмкину». Нужно только действовать решительно, смело и быстро... Но, конечно, сообразуясь с положением».

В это время в одесском порту ораторы, сменяя друг друга, звали народ на бой с царизмом. Рабочие проявляли в этот день величайшую организованность: поставили пикеты у спиртных складов, зорко следили за провокаторами. Но одесский градоначальник фон Нейдгарт задался целью превратить одесское восстание в погром, мобилизовав для этого всех охранников, шпиков и дворников. Они выкатывали бочки с вином и ящики с водкой и кричали на улицах и перекрестках, что власти решили раздать беднякам несметные сокровища, хранящиеся в порту. А войска тем временем занимали все вышки над портом, выстраивались на Николаевском бульваре, на Строгановском и Сабанеевском мостах, над Пересыпью и Таможенной площадью, закрывая плотным кольцом все выходы из порта. Люди оказались в ловушке; где-то вспыхнул огонь. Пожар разгорался. К десяти часам вечера весь порт был в огне.

Толпы, находившиеся в порту, очутились в западне, а войска стреляли прямой наводкой. Потёмкинцы осознали, что, имея силу, способную раздавить и уничтожить палачей народа, промедлили, бездействовали, не захватили город и не вооружили рабочих, позволили властям безнаказанно творить своё чудовищное дело.

В то же время солдат одесского таможенного батальона, рискуя жизнью, пробрался через пожарище и зону ружейного огня, чтобы сообщить о готовности батальона присоединиться к потёмкинцам. С подобным заявлением прибыли делегаты от двух пехотных полков – Измайловского и Дунайского. В первый день пребывания «Потёмкина» в Одессе все пехотные части гарнизона готовы были примкнуть к восставшим. Но пока командир броненосца медлил, власти накапливали силы.

В своем дневнике Николай II назвал известие о восстании «Потёмкина» «ошеломляющим». «Офицеров крепко наказать, с мятежниками-матросами расправиться беспощадно», – так гласил царский приказ. Против «Потёмкина» были мобилизованы почти все наличные силы Черноморского флота.

«Только бы пришла эскадра...» Что бы ни делалось на корабле, какие бы вопросы ни обсуждались, всё кончалось этими словами.