Читаем Газета "Своими Именами" №10 от 05.03.2013 полностью

И смех зала - естественная реакция на полоумный бред.  Да с какой стати хотя бы все должны переворачиваться? Беня, неужели ты никогда не переворачивался на другой бок под одеялом со своей или чужой супругой на односпальной кровати или на вагонной полке? И что, дамы тоже вынуждены была переворачиваться? Никакой необходимости! Ты просто не представляешь себе, что такое квадратный метр и что такое живой человек, среди которых бывают и толстяки. И несёшь этот вздор с такой убеждённостью, словно всё видел своими глазами или даже полжизни просидел в такой камере. А на самом деле ничего, кроме книжных корешков ты в жизни не нюхал.

У тебя, у восточного человека, Сарнов, есть в квартире чулан? Сколько метров? Допустим, пять. Значит, по твоим понятиям, там можно поселить 20 человек: 50 - 200, 5 – 20. Так? Вот и собери два десятка своих друзей – Аллу Гербер, Хлебникова, Радзинского, Коротича, выпиши из Америки Манделя с женой... И попробуй запихнуть. И сам с женой можешь внедриться, и дети с внуками. Наберешь 20? Если такой литературно-следственный эксперимент тебе удастся, тогда все тебе поверят, а Путин даже премию даст.

У Солженицына есть именно такие примерчики советского зверства, непостижимые для человека и западного, и восточного, да хоть и северного или южного. В своём сияющем любовью к правде «Арипелаге» он писал, например, что однажды (неизвестно когда) три недели везли в Москву из Петропавловска (из какого? Ведь их два) заключённых. Непонятно, зачем их везли в столицу, ведь обычно это движение было в обратном направлении. Уже тут дело попахивает туфтой. Но главное дальше: и было в каждом купе - «обыкновенный купированный вагон» - 36 человек (т.1, с.492). А полагается, как известно, 4. Значит, превышение над нормой в 9 раз. Может быть, это были какие-то очень важные учёные, специалисты, которых надо доставить в Москву? Но ведь ни один не выжил бы три недели такой транспортировки, если бы она действительно была.

Далее автор, всю жизнь живший «не по лжи» и призывавший к этому Сарнова с женой, рассказывает о тюрьмах, в которых сидело по 40 тысяч, «хотя рассчитаны они были вряд ли на 3-4 тысячи» (т.1, с.447). Тут уже превышение раз в 10-13, если не больше, т.е. как бы в одно купе утрамбовано уже не 36 персон, а 40 - 50. Но где эти тюрьмы, как называются, сколько их – семейная тайна. Знает только вдова Наталья Дмитриевна.

Потом автор сообщает нам о тюрьме, «где в камере вместо положенных 20 человек сидели 323» (т.1, с.330). С точностью до одного млекопитающего. В 16 раз больше! «А в одиночную камеру вталкивали по 18 человек» (т.1, с.134). Рекорд? Нет, вот рекорд: «Тюрьма была выстроена на 500 человек, а в неё поместили 10 тысяч» (т.1, с.536). В 20 раз больше реальных возможностей, т.е. 80 человек в купе.

И так у Солженицына – всё! Таковы все его данные о заключенных, ссыльных, расстрелянных... И сионские мудрецы с дипломом «Литературный работник» читают это, восхищаются любовью к правде и, шагая за пророком след в след, пыжатся добавить что-нибудь от себя, а потом бегут поделиться радостью со всеми соседями, не подозревая, что выглядят крупногабаритными идиотами.

Так вот, говорю, чего им делить-то? Ведь это ещё вопрос, кто у кого бутылку с антисоветским зельем украл. Действительно, допустим, в 1938 году студент Саня Солженицын, сталинский стипендиат, был ещё вполне советским человеком и уже обдумывал, планировал грандиозный роман «Люби революцию» (ЛЮР), а десятилетний школьник Беня уже был антисоветчиком, сочинял стишки. Так что очень вероятно, что не Беня, поскольку на десять лет моложе, спёр у Сани бутылку настоянной на желчи антисоветчины, а наоборот – Саня у Бени. Но у того в запасе была ещё бутылка, а потом ещё настоял. Он гонит антисоветчину постоянно, как алкаш самогонку.

Нельзя не отметить ещё и одинаково неколебимую их антисоветскую упёртость. Ведь кое-кто из их собратьев с годами всё-таки заколебались. Рой Медведев, например, признал, что полжизни врал о Шолохове. А эти двое – ни на йоту!

 Тут рядом с ними только академик Шафаревич, которого православный писатель М.Ф. Антонов ещё в 1999 году уверенно назвал «врагом русского народа». Используя сарновский метод «по аналогии», так можно назвать и его.

И что же в конце концов? Да вроде бы живому следует носить на могилу покойного собрата незабудки. Ан, нет! А вдруг в могиле-то лежит антисемит? Вдруг он там читает «Белую березу» Бубенного? Ужо ему... И неутомимый, как мул, Сарнов приступил к расследованию.

 Вы, говорит, посмотрите только какая наглость, какой пещерный антисемитизм! К своему мерзкому сочинению «Ленин в Цюрихе» Солженицын дал «Биографическую справку» о «хорошо всем известных людях», где говорится, что «настоящая фамилия Г.Е. Зиновьева – Радомысльский, Л.Б. Каменева – Розенфельд, Ю.О. Мартова – Цедербаум, Радека – Зобельзон и т.д.»

Перейти на страницу:

Все книги серии Своими Именами, 2013

Похожие книги

Сталин против Великой Депрессии. Антикризисная политика СССР
Сталин против Великой Депрессии. Антикризисная политика СССР

Начало 1930-х годов считается одной из самых мрачных, трагических и темных эпох и в американской, и в европейской истории – Великая Депрессия, финансовый крах, разруха, безработица, всеобщее отчаяние, массовые самоубийства, сломанные судьбы…В отличие от Запада, оправившегося от кризиса лишь к началу Второй мировой войны, для СССР 30-е годы минувшего века стали временем грандиозного взлета, настоящей индустриальной революции, созидания основ новой цивилизации, рождения великой Державы Сталина. И хотя советскому народу пришлось заплатить за прорыв в будущее высокую цену, жертвы оказались не напрасны – именно благодаря сталинской Индустриализации наша страна победила в Великой Отечественной войне и превратилась в мирового лидера, именно в 30-е был заложен фундамент могучей советской промышленности, благодаря которой мы существуем до сих пор.Эта книга – подлинная история героической эпохи, глубокий анализ гениальной сталинской политики, позволившей обратить западный кризис на пользу СССР, использовав Великую Депрессию в интересах нашей страны. Этот сталинский опыт сегодня актуален как никогда!

Дмитрий Николаевич Верхотуров

Публицистика / История / Политика / Образование и наука / Документальное