Газета "Своими Именами" №14 от 02.04.2013

Батов рассказал о себе, что он окончил МГУ по специальности психология, защитил кандидатскую по психологии, а докторскую – по культурологии. На вопрос – а он каким боком относится к лингвистике – пояснил, что знакомился с лингвистикой, когда писал кандидатскую диссертацию по психологии, причем подчеркнул, что в связи с защитой кандидатской он не просто психолог, а психолог-герменевтик. Кому охота узнать, что это за птица, отсылаю к http://vocabulary.ru/dictionary/881/word/psihoanaliticheskaja-germenevtika, а от себя поясню, что первоначально герменевтики – это толкователи религиозных текстов. Потом психологи Фрейд и Юнг начали толковать ПОДСОЗНАТЕЛЬНЫЕ тексты или образы своих пациентов (сны, бред, фантазии), пытаясь на основе этого толкования составить психологический портрет больного и выяснить причины заболевания.

Батов ушел от них далеко и семимильными шагами – он начал толковать СОЗНАТЕЛЬНЫЕ тексты авторов, отданных в жертву судебному произволу. К примеру, я напишу инструкцию по приготовлению борща, а он ее «проанализирует», создаст мой психологический портрет и выяснит, что я – «тип печального поэта». Куда ни шло, если бы анализировал он сам, поскольку каким бы придурком он ни был, всё же у него могли быть просветления. Но он даже этого не делает!

Суд его спросил – а он-то читал книгу? Этот вопрос вызвал у Батова чуть ли не возмущение – не барское это дело! И он пояснил, что ему для анализа нужно запустить текст в компьютер, чтобы его проанализировала созданная им программа «Лингва-экспресс», так он что – обязан весь текст руками набирать?! Ведь один человек, учил он суд, что кусочек текста напишет, что толстую книгу, а психологический портрет его будет одинаков! Поэтому Батов даёт команду своей помощнице Крюковой и та выбирает из текста несколько кусков «не более 200 слов», а Батов набирает их, вводит в компьютер и получает психологический портрет.

Я попросил уточнить: а программа считает в этом кусочке количество, скажем, восклицательных знаков, крепких слов, например, «гад» или «зараза», и по этим количествам создает портрет автора? Именно так! – обрадовался Батов тому, что его хоть кто-то понял.

И вот по этому «портрету» фирма «Батов & Крюкова» делает выводы, экстремистский материал или нет. Дешево и сердито!

В промежуточном итоге

Вообще-то по количеству выпускников МГУ, прославившихся в перестройку, это почтенное заведение вполне можно считать российским рассадником идиотизма, но то, что специалисты МГУ способны вырастить и такого идиота, даже я не ожидал!

Мне осталось только удовлетворить личное любопытство: я сказал, что так уж получилось, но я за всю жизнь ни разу даже от жены не уходил, поэтому мне интересно, как они выяснили, что я склонен к бродяжничеству? Батов ухмыльнулся и спросил меня, знаю ли я, что такое шизофрения?

От такого ответа мне осталось указать на него пальцем и подтвердить, что я её даже вижу.

Суд понял, что от таких «экспертов» он ничего о моем злодействе узнать не сумеет, даже если применит к «экспертам» электропаяльник, и разочарованно отпустил Батова, а судья-докладчик раздраженно выговорил прокурору: вы что там, в Серпуховском суде, делали?? Не могли экспертизу провести?!

И суд, чтобы всё же признать книгу экстремистской, решил назначить экспертизу, но кто-то должен был попросить суд об этом. Мы категорически отказались – в деле достаточно доказательств, чтобы вынести обоснованное решение! Помощница прокурора сначала не поняла маневра суда и молчала, тогда судьи фактически начали требовать от нее, чтобы она попросила суд назначить экспертизу, тут, наконец, и до помощницы дошло, и она попросила. Суд тут же принял определение назначить экспертизу и отложил дело, чтобы дать нам подготовить вопросы и предложить экспертов.

И тут настал такой момент. Когда я в начале слушания начал читать возражения, в ходе которых собирался предоставлять суду как доказательства страницы своей книги, я предложил суду свою книгу для контроля того, что я буду представлять суду ксерокопии действительно её страниц. Однако председательствующая категорически отказалась и брать книгу, и слушать меня. А теперь для проведения экспертизы текста книги оказался нужен, как минимум, текст книги.