Газета "Своими Именами" №15 от 08.04.2014

*Воронов* всегда очень хорошо принимал меня, как только я к нему обращался. *Воронов* обычно беседовал со мной об охоте и однажды, например, рассказал, что тульские рабочие подарили ему новое охотничье ружьё, но он раскритиковал их новинку за неудачную конструкцию и непригодность её к массовому производству.

В свою очередь, я никогда не упускал случая узнать новые данные о положении на фронтах, и *Воронов* мне эти данные сообщал. Однако после нашего разговора в 1942 году у *Воронова* на даче по собственной инициативе он перестал приглашать меня к себе на консультацию, хотя болезнь у него не прошла и он по-прежнему нуждался во мне.

Только один раз в 1943 году я был приглашён, и то не самим *Вороновым*, а администрацией Кремлевской больницы, на большой консилиум с участием профессоров Виноградова, Бакулева и других.

Внешне *Воронов* оставался по-прежнему любезным, просьбы мои выполнял, но заметно избегал встреч со мной. После 1944 года * Воронова* я больше не видел.

Вопрос: Чем объяснить, что *Воронов* изменил к вам свое отношение?

Ответ: *Воронов*, как я полагаю, испугался и пожалел об откровенности со мной в разговоре при встрече у него на даче в 1942 году. Он явно хотел, чтобы этот рискованный разговор мною был забыт.

Вопрос: А сами вы делали попытки к возобновлению встреч с * Вороновым*?

Ответ: Да, такие попытки имели место с моей стороны. Зная, что * Воронову* доступны лучшие охотничьи угодья, я несколько раз довольно прозрачно намекал ему, что не прочь был бы разделить его компанию на охоте, но всегда получал уклончивые или неопределённые ответы. Между тем, посещая Центральный Совет военно-охотничьего общества, я узнавал о частых поездках * Воронова* на охоту и, не скрою, испытывал обиду, что моё общество ему неприятно. Однако продолжить с *Вороновым* изложенный выше разговор мне так и не удалось до моего ареста.

Вопрос: Всё ли вы показали о вашей связи с *Вороновым*?

Ответ: Всё.

Вопрос: Не оговариваете ли вы *Воронова*?

Ответ: Я снова заявляю, что показал о *Воронове* только правду.

Записано с моих слов верно и мною прочитано.

ЮДИН

ДОПРОСИЛ:       Зам. нач. следчасти по особо важным делам МГБ СССР

полковник КОМАРОВ

ЛП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 316. Л. 98-102. Подлинник. Машинопись.

На первом листе имеется резолюция Сталина: «Разослать членам девятки. Ст.»

*-* фамилия вписана от руки

ИСТОРИЯ

НАКАНУНЕ ВОЙНЫ

(Продолжение. Начало в №№21,22,25,34,36,38,40,44,47,49-52 2013 г., 3-14 2014 г.)

ЧП №3

К 19 часам 21 июня положение войск у границы было следующим.

Войска ПрибОВО-СЗФ и 26-й армии КОВО находятся на боевых позициях или рядом с ними. В некоторых других местах приграничные дивизии хотя отошли от границы в полевые лагеря, но тем не менее находятся в боеготовности. А во всем Западном округе и 5-й армии КОВО боеготовность отменена почти полностью.

Но при этом командный состав знает, что завтра немцы начнут войну. Можно представить идиотское состояние офицеров двух округов: им сообщили, что завтра начнется война, но войска от границы отвели и даже отменили боеготовность! Чтобы как-то их отвлечь и успокоить, сначала приказали организовать 22 июня показные учения. А затем распорядились загнать на запланированные ранее концерты офицеров и солдат где только можно. Фактически армия по своему состоянию разделилась на две части: одна в боеготовности, другая фактически насильно «демобилизована», но тоже знает, что завтра начнется война.

Поэтому Тимошенко попытался привести к “общему знаменателю” всю армию, узаконив то, что они с Жуковым частично уже сделали явочным порядком. Составив войскам “концертную программу” и приказав командующим округами тянуть время, в 19 часов нарком обороны сделал первую попытку уговорить исполняющего обязанности Председателя СНК повсеместно убрать войска от границы.

Смысл его предложений представляется таким: немцы явно готовят крупную провокацию, поскольку с иной целью нападать неполным составом армии вторжения не имеет смысла. А мы уже и так зашли слишком далеко, выдвинув свои войска к самой границе. Чтоб устранить возможность преждевременного соприкосновения РККА и вермахта по нашей вине, войскам в боеготовности следует ждать нападения врага не на боевых позициях, а в полевых лагерях.

Тимошенко с адмиралом Кузнецовым пробыл в сталинском кабинете чуть больше часа. Не сумев добиться желаемого, в 20.15 наркомы покинули его.

Однако через 35 минут, в 20.50 Тимошенко снова вернулся туда, но уже с Жуковым. Причину этого Жуков изложил, и мы убедились, что он врет. Но поскольку «Директива №1» все же появилась, значит, за это время произошло что-то важное.