Газета "Своими Именами" №15 от 10.04.2012

В то время за честь писателя вступился исследователь его творчества, «главный гайдаровед», как он сам себя называет, писатель Борис Николаевич Камов. Удивительно, что в эпоху гласности, свободы слова и плюрализма ни одно печатное издание не предоставило «гайдароведу» место для статьи с опровержением. Помог случай. В издательстве «Мегаполис-Экспресс» работал редактором школьный товарищ Б. Камова Игорь Михайлович Ачильдиев.

Вот как вспоминает об этом Борис Николаевич:

– Редактор выступать против Солоухина не хочет, — сказал Ачильдиев. — «Вся пресса кричит о преступлениях Гайдара, а мы станем его защищать. Да нас смешают с кизяком».

Но редактор дал понять: тут замешана большая политика. И бросил фразу: «Если бы Аркадий Гайдар вообще никогда не служил в Красной Армии, его обвинили бы в чем-нибудь другом. Скажем, в изнасиловании читательницы-пионерки».

– Но вот о чем мы условились, — продолжал Ачильдиев. — Статья сейчас не пройдет. Но ты можешь поместить открытое письмо. Это твоя личная точка зрения. Две машинописных страницы мы дадим.

Я принес. Игорь прочитал. Половину страницы при мне вычеркнул. «Теперь полный порядок». И письмо, крошечная заметка, я таких не печатал уже лет тридцать, появилась в газете. Называлась она так: «Открытое письмо родным и близким А.П. Гайдара-Голикова».

Я писал:

«…Приведенные Солоухиным данные (о «преступлениях» А.П. Гайдара. — Б.К.), якобы полученные из первых рук, не соответствуют действительности. Солоухин не располагает ни единым документом, который он мог бы предъявить в подтверждение своей версии…

Поскольку Солоухин ввел в заблуждение редакции двух центральных изданий («Огонька» и «Литературной газеты. — Б.К.) и выступил перед многомиллионной аудиторией … как клеветник, я призываю любого члена семьи А.П. Гайдара подать на В.А. Солоухина в суд за клевету в печати».

Как и следовало ожидать, никто из родственников на защиту чести Аркадия Гайдара не встал. Времена были такие, что состоять в родстве с красным командиром, пусть даже знаменитым писателем, было чем-то постыдным. Не так ли интеллигентишки «отрекались» от своих отцов, жен, детей в 37-м году?! А вот Аркадий Петрович не отрекся от своей даже бывшей жены: позвонил Ежову, и арестованную женщину отпустили. Почувствуйте разницу.

Но времена меняются, ветры истории потихоньку меняют направление, и вот уже Мальчиш-Плохиш сидит на телепередаче, преисполненный гордостью за деда, и совместно с ведущим пытается повесить зрителям на уши «лапшу» совсем иного рода. Оказывается, за Гайдаром вовсю следило НКВД и так и норовило арестовать. При этом не приводится ни одного документа, хотя документы времен Гражданской войны приводились часто. Конечно, повесть «Судьба барабанщика» многим встала комом в горле, прежде всего настоящим виновникам необоснованных арестов, и они всячески тормозили ее выход. Но ведь И.В. Сталин дал добро на выход этой повести, и она вышла, когда все эти ежовы, аграновы, эйхе, берманы и прочие заплечных дел мастера и доносчики оказались или у расстрельной стенки, или в лагерях, а сотни тысяч оклеветанных и невинно осужденных людей вышли на свободу вместе с отцом главного героя «Судьбы барабанщика».

И совсем диким кажется, когда «внучек», воровато потупив глаза, прошлепал: «Дед пошел на фронт добровольцем, потому что хотел умереть, а умереть он хотел, потому что ненавидел Сталина. Мне отец так говорил». Чувствуете подлость? Тимур Аркадьевич давно в могиле, проверить невозможно. Но ведь верить на слово человеку, обещавшему нам капиталистический рай, а в итоге пустившему страну по миру, может только законченный идиот. Действительно, человеку без совести с мелкой душонкой и двойной моралью невозможно понять, почему больной, признанный негодным к военной службе писатель обивал пороги военкоматов, вместо того, чтобы рвануть в Ташкент, подобно другим собратьям по перу. А ведь все объясняется очень просто. Гайдар, всю жизнь учивший детей быть храбрыми, сильными, мужественными, просто ОБЯЗАН был пойти на фронт. Он этого и добился. И отказался лететь на «большую землю», когда часть, в которой он находился, оказалась в окружении, хотя ему оставили место в самолете.

Сейчас любители морали, либеральные писаки и критиканы, могут стенать, что биография Гайдара в советское время выводилась слишком сусальной и безупречной. А мне хочется спросить: морально ли это, если дети узнают, что их любимый писатель после контузии страдал головными болями и психическими расстройствами и, стараясь заглушить их, частенько прикладывался к стакану? Да и у взрослого это ничего, кроме жалости, вызвать не может. А жалость — это удел нищих и бомжей, но никак не героев. Вот и на передаче подленько ерничают, что писатель погиб на пути в старый партизанский лагерь «то ли за продуктами, то ли за водкой». Гадко все это…