Газета "Своими Именами" №2 от 31.08.2010

Следует пояснить, что классическая либерально-рыночная, конкурентная доктрина развития, обеспечивавшая процветание нынешних лидеров мировой экономики примерно до середины прошлого века и ныне принятая в ряде стран СССР, сегодня быстро теряет свою актуальность, уходит в прошлое. Ей на смену уверенно приходит интеграционная система ценностей, ориентирующая не на состязательность и конкуренцию, а на кооперацию и интеграцию экономических систем всех уровней.

Последнее утверждение легко доказать на примере современных технологически развитых стран. Так, на уровне конкретных фирм и предприятий интеграционный эффект реализуется в виде беспрецедентного роста концентрации капитала и прибыли под контролем крупных и сверхкрупных фирм. В частности, на протяжении последних десятилетий США, Великобритания, Япония, Франция и т.д. демонстрируют быстрый рост и усиление монопольной власти своих транснациональных корпораций (ТНК), реализующих вертикальную и горизонтальную интеграцию производственных процессов. В отличие от лукаво навязываемых периферийным странам представлений о конкуренции, малом и среднем бизнесе как «локомотивах» инноваций лидеры мировой экономики сделали ставку именно на крупные и сверхкрупные компании, в то время как роль малых и средних предприятий, как раз наоборот, быстро падает (табл. 1).

Таблица 1 - Концентрации капитала и прибыли под контролем корпораций США (1970-2005 гг.)

Источник: Губанов, С.С. Неоиндустриализация плюс вертикальная интеграция (о формуле развития России) / С.С. Губанов // Экономист. - 2008. - №9. - С. 20.

В итоге нынешнее экономическое могущество и монопольная сила западных мегафирм буквально завораживают. По оценкам специалистов, из 100 крупнейших субъектов хозяйствования мира – стран и компаний – не менее 29 являются крупными западными фирмами наряду с такими мощными экономическими системами как национальная экономика США, Японии, Германии, Китая и т.д. Несложно подсчитать, что средний вклад в мировой валовой продукт любой из 100 крупнейших компаний США, которые, как известно, обеспечивают 60% (!) ВНП страны, в 2,5 раза больше, чем ВВП всей (!) Беларуси. В целом же под контролем западных ТНК находится до 50% мирового промышленного производства, до 65% международной торговли, около 80% мирового банка открытий, патентов, лицензий и технологий. Таким образом, уже сегодня подлинным «движителем» инноваций и экономического развития в целом является монополизм сверхкрупных фирм, а отнюдь не конкуренция малых и средних предприятий.

Однако монополизация отраслевых, национальных и мирового рынков на этом не остановилась. По прогнозам западных специалистов, в условиях грядущей глобальной экономики установится господство всего лишь 300-600 ТНК, причем около 300 корпораций будут создавать 75% (!) валового продукта мира. На фоне описанной тенденции, когда глобальная экономическая власть быстро централизуется, сосредоточиваясь в руках все более и более узкого круга физических лиц, вести речь о рынке, конкуренции, конкурентной среде, малом предпринимательстве и прочих рудиментах либерально-рыночной экономики позапрошлого века могут либо наивные чудаки, либо лица, заинтересованные в подчинении наших стран западным ТНК.

На уровне национальной экономики интеграционный эффект реализуется благодаря быстрому усилению роли государства – этого системно интегрирующего экономику и общество института. Так, анализ бюджетной политики ведущих держав мира за последние 125 лет убеждает, что удельный вес государственных расходов в их ВВП неуклонно растет. В частности, с 1870 по 1996 годы эта доля в наиболее развитых державах мира выросла в среднем в 4,4 раза и составляет сейчас от 33,3% в США до 64,7% в Швеции (табл. 2).

Таблица 2 - Рост государственных расходов (огосударствление экономики) в развитых странах мира в период 1870-1996 гг.

Источник: Лисин, В.Е. Макроэкономическая теория и политика экономического роста: Учеб. пособие / В.Е. Лисин. - М.: Изд-во «Экономика», 2003. - С. 68.