Газета "Своими Именами" №23 от 04.06.2013

Ничего не имею против персов** вообще: древний, культурный народ с богатой историей. Но почему беглый потомок шейха пройдоха Казем-Бек для России должен быть своим в доску, а например, русский честный еврей Каганович Л.М. – чужаком? Классовые уши и здесь торчат: Казем-Бек с одной из жён отнесены к господскому сословию, а бывший сапожник Каганович – к рабочим; родня Казем-Бека порхала по светским салонам и столичным бардакам, а Каганович, будучи наркомом, в брезентухе и резиновых сапогах лично строил московский метрополитен, больницы для рабочих и многое другое.

Однокашник одного из тех дворянских шейхов-князей по «знаменитому Пажескому корпусу»*** (чем знаменитому за пределами дворянского сословия, разве тем, что его пажи носили шлейф венценосной дуры?) граф Алексей Игнатьев, будущий советский генерал, находясь в Париже в то же время, что и Казем-Бек, добивается возвращения на уже Советскую Родину. Прослужив Родине до октября 1917 г. 20 лет, ещё 30 лет служит своему советскому народу. (Одна из многих величайших заслуг большевиков и в том, что они не превратили народы страны в население, а наоборот, объединили в единый братский союз все нации и народности. Конечно, в большой семье во враждебном окружении трудно обойтись без уродов, и мы их знаем, а некоторых вынуждены часто видеть.) Под конец своей жизни по просьбе товарищей Игнатьев написал и издал в СССР интересную правдивую книгу «50 лет в строю», осветив с фотографической точностью все закоулки жизни придворных придурков, военных и дипломатических кругов, основные военно-политические события, участником или свидетелем которых был сам. А ведь он был не просто граф и царский генерал. Его отец был министром внутренних дел империи, а один из братьев остался активистом белогвардейской эмиграции в том же Париже.

Почему А. Игнатьев не побоялся вернуться на Родину на растерзание солдат и матросов революционной России, ВЧК, ГПУ, а вернувшись, не подвергался репрессиям? Он нигде и никогда не держал фигу в кармане своему народу, как это делали многие сильно умные, образованные, знатные до 1945 г. в ожидании чья возьмёт. Честным, порядочным бояться надо было не советских репрессий, а террора антисоветского подполья.

Остались со своим народом и служили ему многие царские генералы, адмиралы, графы, князья и просто дворяне с чистой душой, светлой головой, без камня за пазухой. Бежали те, кто не хотел ходить по одному тротуару с рабочими и крестьянами, с теми, кто их защищал и содержал, кормил-поил, одевал-обувал, обшивал-обстирывал, да ещё и пятки чесал. В октябре 1917 г. издевательство над разумом и справедливостью было отменено до недавних дней.

Да, на первых порах, начиная с бардака временных правительств, часть привилегированного класса выезжала за границу, поддавшись этому тогда модному веянию − у страха глаза велики. Военный журналист граф А. Толстой тоже выезжал с семьёй, но посмотрев на беглую публику за границей, быстро понял, что это за типы обоего пола. Вернувшись в СССР, стал уважаемым гражданином, получившим в народе прозвище «наш красный граф». А вот певец императорских театров из мужиков Ф. Шаляпин, воспитав в себе барина, в то время когда А. Толстой возвращался на Родину, сиганул за бугор в поисках высоких гонораров. Петь перед советскими людьми ему стало неинтересно. К тому же надо было отдавать крестьянам приобретённые до революции поместья, а это для собственника незабываемая кровная обида.

Лучше всех за госсчёт устроился некий дворянский полугений П. Капица (оказывается, гениями могут быть только богоизбранные). Советское правительство на народные средства направило его за границу учиться, набираться ума-разума в своём деле. Командировка затянулась. Там у Капицы народились дети, будущие бело-голубые профессора. Время для молодой Республики Советов было тяжёлое, золотому запасу страны господа дворяне «приказали долго жить». От валютных затрат на учёных никакой отдачи нет, правительство отозвало Капицу на Родину и заставило хоть что-то делать для страны. Так в академиках он безбедно обретался всю жизнь, пережив всех своих пролетарских противников, кроме В. Молотова и Л. Кагановича.

Ладно, Римские-Корсаковы, Игнатьевы, Толстые и многие другие как-то связаны с российской историей, её культурой, с далёким, исчезнувшим политико-экономическим укладом, диктовавшим свои социально-сословные отношения. Но Казем-Беки − бесполезный нарост на российском государственном организме, несмотря на их присутствие в энциклопедиях. Таких «учёных» знаем десятки, если не сотни тысяч, а воз от них и ныне там (вспомните «учёных» А. Лукьянова, Р. Хасбулатова). Мы сами за последние 25 лет стали учёными.