Газета "Своими Именами" №35 от 30.08.2011

В Минобороны рассказали, что причиной массовой подачи рапортов стала политика главы Генштаба. Скажу так: то, что творят с армией питерские, назвать можно только вредительством, другого названия нет. Развал ГРУ, ВДВ, СВ и т.д... За это обязательно будут отвечать те, кто спровоцировал и осуществил снижение боеспособности армии, независимо от должностей и званий.

Виноват министр обороны А. Сердюков, виноват В. Путин и виноват Д. Медведев. Воо-руженные силы при Макарове живут по неутвержденным руководящим документам, до сих пор не одобрена штатно-должностная структура видов и родов войск. Состояние войск, их “фантастическая” боевая готовность, о которой так любит говорить начальник Генштаба, - это тоже фикция, которая может стать темой отдельного разговора.

С государственной точки зрения, Д. Ме-дведев не соответствует своей должности, как и В. Путин. Оба в военном ведомстве не понимают ровным счетом ничего, реформы, проводимые безголовым тандемом, нанесли армии только вред.

Обычно во всех военных бедах винят гражданского министра обороны А. Сердюкова. После взрывов на арсеналах в Башкирии и Удмуртии ему даже посоветовали добровольно уйти в отставку. Но самое большое недовольство людей вызывает военная реформа, которую обычно связывают с именем министра. Генштаб, в свою очередь, выступает исполнителем всех этих преобразований и никак не сопротивляется бредовым командам гражданских военачальников и «паркетых генералов Кремля».

* * *

Живучесть нынешнего режима обычно объясняют следующими факторами. Во-первых, «стартом» В. Путина с «второй чеченской войны» (август 1999 г. - март 2000 г.), когда маленький вождь почувствовал себя Наполеоном.

Во-вторых, постоянно растущими ценами на энергоносители.

В-третьих, (ошибочным) признанием успешности (относительно 90-х) экономического развития страны. Ряд экспертов формулирует этот аспект путинского президентства как стратегию «авторитарной модернизации». При этом «модернизация» (то есть некоторый прогресс) подразумевается экономическая, а «авторитаризм» (то есть некоторый регресс) – как феномен политический.

Если исключить 1992–1993 гг. как период «холодной гражданской войны» (с «горячей» фазой в октябре 1993-го) и 1994–1999 гг. как фазу адаптации (а потому и высокой нестабильности) новой политической системы, то мы получаем президентство В. Путина именно как реализацию президентства, ведущего нас к «демократии» и «рынку».

Сегодня имеет смысл говорить об итогах деятельности Путина с точки зрения решения ключевой задачи политического развития России, а именно ее политической модернизации и дальнейшего развития. В результате конституционных нарушений, реформы, предпринятые Путиным, обернулись для народа в известной степени никчемными и несущественными. Выигрыш достался политикам и представителям бизнес-элиты федерального уровня. Появился неконституционный орган, занимающийся координацией присутствия центра в регионах - президентские полпреды в семи федеральных округах. Тут особенно наглядно проявились выгоды нового административного деления. В ельцинской модели полпредства в каждом регионе было заложено неизбежное противоречие. Полпред в субъекте федерации либо конфликтовал с его главой, либо подпадал под его влияние. В обоих случаях это негативно сказывалось на отношениях «регион – центр». В новом формате семь полпредов выступают как семь «минипрезидентов». Они не привязаны ни к одному из субъектов округа (территориальное присутствие в тех или иных субъектах имеет, скорее, символическое значение) и выполняют не только функцию представительства центра (проникновения), но и функцию объединения всего властного механизма российской политической системы. Однако для преодоления кризиса интеграции потребовалась еще одна существенная реформа – введение нового порядка наделения властными полномочиями губернаторов. Статья 77 Конституции РФ определяет, что по совместным предметам ведения федеральное правительство и органы исполнительной власти субъектов федерации образуют «единую систему исполнительной власти».

Но введенная в середине 90-х практика прямых выборов президентов и губернаторов очевидным образом блокировала саму возможность создания такой системы.

Поэтому прямые выборы были заменены процедурой, которая повторяет утверждение главы федерального правительства на региональном уровне. Глава государства, который по Конституции имеет право приостанавливать действие актов региональной исполнительной власти (ст.85, ч.2), получил право предлагать кандидатуру главы исполнительной власти субъекта законодательному собранию. Таким образом, была получена интегрированная система исполнительной власти страны – своего рода «расширенное правительство», которое сегодня не вылезает из коррупционных скандалов. Видимо, построенная В. Путиным вертикаль власти, самостоятельно начала перевод политической системы в новый режим.