Газета "Своими Именами" №37 от 13.09.2011

Начало Первой мировой войны застало его в Италии, где он записался во французском консульстве в Иностранный легион - воинское формирование, к службе в котором допускались иностранцы. Свой первый бой доброволец принял в первую военную осень. Спустя несколько месяцев, во время штурма Каренси, был тяжело ранен, потерял руку, но не покинул армию. В 180-летней истории Иностранного легиона Франции он считается одним из самых отважных солдат. На выставке, развернутой сейчас в парижском Музее Почетного легиона, можно видеть оружие и перчатку знаменитого “однорукого капрала”.

Весной 1917 года, уже в чине капитана, Зиновий отправился в Россию вместе с французской миссией. В том же году, после нового поворота истории, его младший брат Яков Свердлов стал председателем ВЦИК - главой советского государства. Но братья больше не увиделись - их убеждения были слишком разными. Когда в Поволжье разразился голод, Пешков организовывал по призыву Горького международную помощь для населения России. Затем он вернулся в армию. Не имея классического военного образования, он, тем не менее, смог подняться в легионе до командных высот. Служил в Марокко, где вновь был тяжело ранен - на этот раз в ногу, как он говорил, “для симметрии”.

После нападения вермахта на Францию в 1940 г. Пешков, командовавший в Северной Африке батальоном, безоговорочно поддержал воззвание генерала де Голля. В годы Сопротив-ления он стал одним из ближайших соратников лидера Свободной Франции. Тогда же получил первое генеральское звание, а завершил военную карьеру с четырьмя звездами корпусного генерала.

После войны - почти до самой кончины 27 ноября 1966 года - находился на дипломатической службе, возглавлял в ранге посла миссии Франции в Японии и Китае, был удостоен степени Великого офицера ордена Почетного легиона. Но на надгробии на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа по его воле начертаны лишь три слова: “Зино-вий Пешков. Легионер”. Как сообщил Александр Жевахофф, в Париже вскоре выйдет книга о французском генерале из России. Над ней работает знаменитая писательница, президент Гонкуровской академии Эдмонда Шарль-Ру - медсестра Иностранного легиона в годы Второй мировой войны.

Дмитрий ГОРОХОВ

ДОЛОЙ УНЫЛЫЕ РОЖИ!

ХОРОШИЙ ТОН, ИЛИ ИСКУССТВО ВЕСТИ СЕБЯ В ЗАКРЫТОМ ПОМЕЩЕНИИ И НА УЛИЦЕ

Составлено по наблюдениям и жалобам

Я познакомился с Аркадием Сергеевичем Буховым, когда он уже работал в журнале «Крокодил». В начале двадцатых годов он вернулся на Родину из эмиграции, куда забросила его судьба в бурные революционные годы. Аркадий Бухов много и с успехом пишет в советских сатирических журналах, а с 1934 по 1938 год плодотворно работает в «Крокодиле», куда он был приглашен Михаилом Кольцовым, высоко ценившим его талант. Он был замечательным журнальным работником, его юмористический талант сложился еще в той своеобразной академии русского юмора и русской сатиры, какой мне представляется журнал «Новый Сатирикон», где до революции сотрудничали Аркадий Аверченко, Н. А. Тэффи и другие известные русские литераторы. Работоспособность Аркадия Сергеевича была поразительной. В случае необходимости он один в фантастически короткий срок мог сделать весь номер «Крокодила»: придумать темы для рисунков, написать рассказ, фельетон, заметки, подписать карикатуры. И всё это легко, без лихорадочной спешки, без натуги, как бы играючи. Мы, молодые тогда, начинающие сатирики и юмористы, только ахали, глядя на этот блистательный пример творчества. Техника комического у Бухова была действительно высокая. В этом можно убедиться, познакомившись с его книжками, изданными в последние годы. Он был большим жизнелюбцем, веселым, любознательным, жадно интересовавшимся всем новым в нашей советской жизни человеком. Леонид Ленч, опубликовано в №958 журнала «Крокодил», апрель 1967 г.

В музеях и на выставках

Всего труднее и ответственнее поведение неопытного человека в музеях и на выставках. Вот вы вошли по пригласительному билету или так. Со всех сторон на вас буйно напирает изобразительное искусство в рамах и на подставках. Вот перед вами шедевр гения классической живописи - два голубоватых ангела коллективно нюхают воздух, вывернувшись из-под примятого облака. Вот картина бояна русско-славянской кисти прошлого столетия: царь Алексей кушает ершей. Вот, наконец, современное полотно: творчески раскрашенная групповая фотография членов правления жакта, носящая название «В огне коммунальных услуг». На чем остановить свой взгляд? О чем вслух высказать свое мнение? Надо прямо сказать, что шумное и запальчивое высказывание мнений о произведениях изобразительного искусства - признак дурного тона. Только очень плохо воспитанные люди могут позволить себе перед картиной гения восторженно заметить:

- Типичные ангелы. Как живые. Должно быть с натуры старик писал. А может, по рассказам очевидцев. Очень метко схвачены!

Перед царем с ершами они громко изумляются: