Газета "Своими Именами" №38 от 17.09.2013

В голове невольно мелькнула мысль: «Неужели супостат?». Но сейчас не «холодная война», хотя наши «стратегические друзья» продолжают заявлять, что «пока русский медведь плавает, за ним нужно следить!». Вспомнилось: когда он ещё был помощником командира атомохода, ему пришлось пережить столкновение с «супостатом», иностранной подводной лодкой, на глубине 60 метров. Тогда обошлось без жертв, но повреждения были.

Он нёс командирскую вахту. Всё случилось неожиданно. Лодка от удара встала «на дыбы», но отработанными до автоматизма действиями удалось ее удержать и всплыть на поверхность. Всё было сделано правильно. Первым возгласом появившегося в центральном посту командира был: «Мина!». Ляхов тогда ему возразил: «Товарищ командир! Если бы мина, нас бы уже не было!!»….

Воспоминания Ляхова прервал доклад акустика: «Шум пропал. Возможно, косяк рыбы!».

В центральном посту все успокоились, настраиваясь на торпедную атаку. Про торпедные атаки существует много баек. Одну из них припомнил заместитель командира Алексей Алексеевич Тулупов, сам в прошлом минёр-торпедист. Чтобы отвлечь командира от тягостных мыслей, а всех остальных подбодрить, он начал так:

- Знаете, мужики, расскажу-ка я вам про «торпедную атаку века»…

- Да знаем почти всё про Маринеско, - раздались голоса.

- Нет, это совсем другой случай, - невозмутимо продолжил Тулупов, - уже из послевоенного времени. Я этот рассказ услышал ещё в училище. И рассказал его нам, курсантам, преподаватель, уважаемый нами капитан 2 ранга с богатым опытом службы на подводных лодках.

Было это в начале шестидесятых годов прошлого века. Об атомоходах тогда ещё даже и не мечтали. «Дизелюшке» Северного флота по итогам боевой подготовки выпала честь участвовать в торпедной стрельбе на приз командующего Северным флотом. Честь большая. Приз – серебряный кубок в два-три тульских самовара. Стрельба должна быть глубоководной, безперископной, по целеуказаниям шумопеленгаторной станции (по тем временам такая атака почти новинка).

В носовые торпедные аппараты загрузили четыре практические торпеды и по боевой тревоге вышли в море. «Супостата» изображал отряд боевых кораблей в составе крейсера, пяти миноносцев и танкера. Лодка в нарезанном участке моря на глубине 125 метров ведёт поиск «противника». В отсеках режим тишины, скорость малошумная - около четырёх узлов. Нервы у всех на пределе. Правда, уверенный в себе командир приказал коку готовить обед по расширенной программе. Кок старался, ведь до службы после «кулинарного техникума» он воевал с кастрюлями в одном из ресторанов Сочи.

На одном из галсов акустик обнаружил шум винтов кораблей охранения, а затем и крейсера. Отряд шёл противолодочным зигзагом. Командир лодки ввёл в электромеханический аппарат управления торпедной стрельбой (ТАС), электроники тогда не было, элементы движения целей, сравнил с данными штурмана и рассчитал торпедный треугольник. После этого стал осторожно выводить лодку в точку залпа, одновременно анализируя поведение кораблей охранения, чтобы определиться, обнаружена ли лодка или нет, и не меняет ли галс отряд кораблей.

В первый отсек отдана команда «1, 2, 3 и 4-й торпедные аппараты приготовить к выстрелу!». Получен доклад об их готовности. Командир субмарины даёт команду: «Торпедные аппараты – Товсь!». Минёр и старшина команды торпедистов в первом отсеке взялись в четыре руки за рукоятки стрельбовых «пистолетов», чтобы по команде «Пли!» поочерёдно рвануть за них, и тогда воздух под давлением 160 атмосфер вытолкнет двухтонные торпеды из аппаратов.

На этих лодках команды командира по трансляции повторял механик. Громкоговорящая связь тогда выполнялась на радиолампах, поэтому при её включении нужно было какие-то секунды подождать, пока прогреются лампы и загорится индикатор «Готово». Но при торпедной атаке секунды, бывает, решают всё, поэтому механик заранее включил МКТУ и зажал микрофон меховой рукавицей. Над микрофоном расположены раструбы переговорных труб нос – корма. В этот напряжённый момент командир обнаружил поворот кораблей охранения на другой галс, поэтому задержал команду «Пли!», разбираясь в обстановке. Вдруг кок по переговорной трубе с восторгом заорал: «Центральный! Обед готов!». Перчик, которым он в тот момент сдабривал закуску, выдуло вентилятором из переговорной трубы прямо механику в нос. Подёргавшись в конвульсиях, механик громогласно чихнул.

Минёры, находившиеся в этот момент в состоянии транса, понимая грандиозность доверия, приняли «Ап-чхи!» за команду «Пли!» и дружно налегли на рукоятки. Торпеды пошли на «супостата». Лодка, потеряв восемь тонн массы, рвётся вверх, механик вопит команды на удержание, но громче всех кричит командир: «Не пли, не пли!». Это глас вопиющего в пустыне – торпеды ушли. Услышав из первого отсека радостный доклад «Торпеды вышли!», командир, нарушив флотский этикет центрального поста подводной лодки, тихо выдал «боцманский трёхэтажный», пнул сапогом аппарат управления торпедной стрельбой и бизоном ушёл во второй отсек в каюту.