Газета "Своими Именами" №47 от 19.11.2013

Многочисленные же факты говорят о другом. Именно при наркоме обороны К.Е. Ворошилове и главном инспекторе кавалерии РККА С.М. Будённом в начале 30-х годов в состав кавалерийских дивизий были включены танковые полки (иногда их называют мехполками). Именно при Ворошилове, при пристальном его внимании, были построены и приняты на вооружение великолепные, самые мощные в то время танки КВ и Т-34 (и назван-то первый в его честь, разумеется, не им самим).

Ворошилов, быть может, и не был крупным стратегом-теоретиком. Но он был настоящим, выдающимся Наркомом обороны, неутомимым строителем рабоче-крестьянской Красной Армии. И был он еще настоящим Комиссаром в самом лучшем смысле слова. При нем армия, командир РККА имели высочайший авторитет в широких народных массах. Армия при нем была подлинной школой физического и духовного (идейного) воспитания и совершенствования личности, школой мастерства и культуры. В армии, в красноармейской среде царил исключительно доброжелательный, здоровый моральный климат. Это отмечали в книгах, статьях, очерках все, кто служил до войны в армии. И во всем этом, безусловно, личная заслуга Ворошилова. Кстати, незаурядные военные способности Г.К. Жукова подметили первыми и всячески поддерживали и выдвигали по службе Ворошилов и Будённый. И на Халкин-Гол именно Ворошилов направил Жукова командовать основной армейской группой. Ворошилова любил народ. О нем, как ни о ком другом, слагались искренние стихи и песни.

За расформирование мехкорпусов, как громоздких и трудноуправляемых объединений, высказывался маршал Б.М. Шапошников, всеми признанный авторитет в военном деле, серьезный теоретик и практик. Думается мне, он и сторонники его позиции по расформированию мехкорпусов были правы. Трагические событи первых месяцев войны показали, что мехкорпуса оказались действительно трудноуправляемы и в этой сложной обстановке они быстро потеряли свои тылы – и танки и сошли со сцены. Об этом, например, убедительно свидетельствуют в своих мемуарах командир одного из самых боеспособных корпусов – 8-го мехкорпуса -.И.Рябышев и член Военного совета этого корпуса Н.К. Попель.

К началу битвы за Москву все мехкорпуса были расформированы. Громадное количество танков – 20 000 из 22 000, имевшихся к июню 1941 года, было потеряно, в том числе и из-за трудности управления корпусами. В контрнаступлении под Москвой в начале декабря 1941 года участвовало всего лишь 720 танков.

Стремление к неиз-менному увеличению количества танков в армии (Тухачевский, например, считал, что на вооружении Красной Армии должно быть 50 тысяч танков) представляется ошибочным. И не случайно немцы имели в своей армии (с которой молниеносно покорили всю Европу) всего лишь около 4 тысяч танков. Мехкорпуса же Красной Армии и до 1939 года, и по штатам 1940 года по количеству танков были по существу танковыми армиями (свыше 1000 танков в корпусе). Ни одна наша танковая армия времен Великой Отечественной войны не имела столько танков. Ошибкой, наверное, было то, что в 1940-1941 годах создано слишком много – 30 мехкорпусов. Промышленность не могла их оснастить матчастью в короткий срок. Слабым местом мехкорпусов были их тылы – слишком громоздкие базы и нити снабжения горючим, боеприпасами, запчастями и другими материалами. Такие тылы были легко уязвимы от авиации, чем успешно и воспользовались немцы в первые часы и дни войны.*

После расформирования мехкорпусов осенью 1941 года формировались только танковые бригады. Кавалерийские же корпуса в тяжкую пору лета 1941 года все (их было к началу войны всего четыре) сохранились, сыграли важнейшую роль в обороне Москвы и контрнаступлении зимой 1941 и 1942 годов. Они успешно воевали до конца войны.