Газета "Своими Именами" №49 от 06.12.2011

Однако Дегтярёвым и Шпагиным уже был создан крупнокалиберный пулемёт, получивший известную аббревиатуру ДШК, образца 1938 года. Хотя правильнее было бы отштамповывать на его корпусе другую дату – 1929 год. Конструктор замысливал своё детище как пулемёт поддержки пехоты, как зенитный и танковый. Как известно, «красный Бонапарт», он же «невинно убиенный» маршал Тухачевский, его подельщик Уборевич и прочие репрессанты ничего и слышать не желали о зенитных системах иного свойства, кроме как о счетверённых «максимах» или неавтоматических 76-мм пушках, установленных в лучшем случае в кузовах грузовиков ЗИС-5. Крупнокалиберный пулемёт Дегтярёва до сих пор состоит на вооружении почти 40 стран, среди которых очень солидно смотрятся Финляндия, Израиль, КНДР (прошу прощение за то, что Израиль «обидел» вторым местом). Несмотря на ограниченный боезапас всего 50 выстрелов, пулемёт отличают следующие выгодные качества: калибр 12,5 мм, что позволяло без труда пробивать 15-мм броню, начальная скорость пули 840-860 м/с и – не удивляйтесь! – темп стрельбы 600 выстрелов в минуту.

Что интересно, ГАУ тормозило запуск системы по причинам, отчасти обоснованным: громоздкий на 30 выстрелов съемный барабанный магазин, устанавливаемый сверху, а также – как всегда! – низкую скорострельность. Последний «вердикт» был излюбленным доводом Уборевича, что «запорол» первый советский пистолет-пулемёт ППД-38, созданный Дегтярёвым на полигонных стрельбах. (Хотя в своих мемуарах «На службе Отечеству» другой маршал, К. Мерецков. увлечённо описывает, как его наставник любил автоматическое оружие и сколько внимания ему уделял, факт остаётся фактом: было заказано всего 300 единиц для высшего командного состава, что, согласитесь, немного того… Не по белкам же они садить очередями собирались в Серебряном бору или Беловежской пуще!) Дегтярёв этот вопрос доработал, но оставил прежним темп стрельбы. Кроме того. он оставил прежним вес: 33,5 кг, а также 105 кг на колёсном станке. В этом можно и нужно соглашаться с Мухиным, когда он приводит такой пример: «Причём станками 7Т3 Степанова они (пулемётчики ПКМ. – Ю.М.) не пользуются, не применяют и оптику, чтобы как можно больше облегчить оружие для свободы маневра» (??) «… пулеметчики, будучи перегруженными, избегают надевать бронежилеты» не мудрено, ПКМ и без патронов весит 15 кг. Но зачем все это?! Зачем уродовать пулемёт, очень точно стреляющий со станка с большого расстояния, зачем брать его в руки, когда точности стрельбы не будет никакой? Потому что «в процессе боя нередко пулеметчик, меняя позицию, на ходу ведет огонь с бедра (по примеру Рембо). Смысл такой стрельбы только в том, что она заставляет противника уткнуться в землю…»

При этом Мухин сравнивает характеристики германских «универсальных» пулемётов времён Второй мировой войны, а также советских РПК-47 и РПК: «То есть русский пулеметчик по-прежнему не уничтожает противника издалека, а атакует его (не подавленного ни артиллерией, ни собственным огнем) в стрелковой цепи».