Газета "Своими Именами" №50 от 10.12.2013

Возраст у меня был тогда уже серьёзный (61 г.), поэтому пришлось обратиться за  лекарством в 20-й подъезд, где провела ночь. Принесли очередного раненого, перевязанного (грудь, рука). Я подошла к нему и узнала, что он тоже из Ижевска, а на защиту Конституции приехал 28 сентября. Я записала его фамилию и адрес в записную книжку, он только просил: «Мать, родным ничего не говори». Его унесли. А когда утром в подвал ворвались омоновцы с автоматами и криком: «Руки вверх!», я, воспользовавшись темнотой, достала из сумки документы нашей партийной организации, вырвала все адреса и номера телефонов из записной книжки и всё разорвала на мелкие кусочки, в том числе и адрес, и фамилию этого Героя.

С тех пор мы его не смогли найти все эти годы…

Храню и эту записную книжку с вырванными листочками, и конфетку, которую нам дали ночью в подвале.

Горжусь Орденом защитника, медалями от Сажи Умалатовой, она ночью спускалась к нам в фойе 20-го  подъезда. Где же она теперь и с кем?!

Есть у меня три фильма о событиях 1993 года, об Умалатовой, награждавшей участников защиты, некоторые выступления на этом мероприятии, где мы были вместе с Исуповым и я получила награду за Володю Запольских – он в это время был в Ленинграде. Ему делали протез на правую руку, так как потерял её по самое плечо. В Склифосовском институте он познакомился с Колей Стуковым, тот приехал тоже из Ижевска раньше нас, и мы его тоже не знали. Он был тяжело ранен в ногу на «Горбатом мосту», пролежал в госпитале вместе с Володей очень долго. По возвращении в Ижевск был всегда рядом с нами, но, не выдержав всего, что тогда творилось, ушёл из жизни…

Похоронили и Исупова после тяжёлой болезни…

9 октября 2011 года в больнице скончался Володя Запольских, у него во время ранения была прострелена грудь и задето лёгкое…

Хочу, чтобы люди знали о них и помнили. Не зря же после той бойни были привязаны красные ленточки на ветках деревьев, под ветром они колышатся – это наши погибшие товарищи волнуются, помним ли мы их и всё, что случилось осенью 1993 года, и требуют справедливого возмездия.

Есть у меня и стенды, и фото в альбомах о тех страшных событиях. Кому передать для памяти потомкам? Когда мой товарищ Тамара Александровна Литвиненко договаривается со школой или училищем, мы идём с ней, я рассказываю молодым всё, что знаю и помню. Вы бы видели, как они слушают, а по окончании подходят и говорят «спасибо».

Выиграла я и суд по событиям 1993 г., посылала материалы этого суда и в вашу газету. Пока ещё живу с горечью в душе за всё, что натворили враги с моей великой Родиной – Советским Союзом, и за то, что они творят с Россией (пусть она сегодня «Раша», но она – наша, и другой у нас нет!) и народом. Смотрю на портреты Ленина, Сталина и прошу: «Помогите!». Страшно за страну, за народ, за будущее, которого может не быть… М.А. Шевнина

Иллюзии Конституции

Предстоящий двадцатилетний юбилей ельцинской Конституции 1993 года - достаточный повод и достаточный срок подвести итоги ее действия. Существуют разные мнения относительно этого основополагающего правового документа. В правящей элите Конституция возведена в ранг некого божества, «священной коровы». Наши властители заявляют, что Конституция неприкосновенна, нужно семь раз отмерить, прежде чем один раз внести в нее изменения и дополнения и что делать это нужно крайне осторожно, а то будет худо. Здесь власть предержащие нашей страны солидарны с американским истеблишментом. И те и другие стремятся «заморозить» конституции своих стран, сделать их «неживыми», фактически не работающими документами. Превратить закон в архаичный сакральный символ, покрытый благородной пылью безразличия. Что ж, и там и здесь установился олигархический империалистический капитализм, такому строю соответствует именно такой основной закон.

Есть и другое мнение. Многие готовы внести в Основной закон суетливые и малозначительные, но многочисленные поправки. Разумеется, речь идет не о вечном священном праве частной собственности и незыблемости властной вертикали, а о всяких финтифлюшках.

Апологеты обеих теорий впадают в свойственную иным правоведам ересь обожествления закона. Такие юристы считают, что все даже самые маленькие нюансы и ситуации можно отрегулировать законом – большим или маленьким. Это такой правовой нигилизм (тоже весьма распространенный в нашем обществе) наоборот. Они считают, что вот как только примем все хорошие законы, то и жизнь веселая наступит. Верят, что бумажным частоколом можно от беды отгородиться, а пыльными кодексами душу спасти. Сам юрист, знаю, что говорю. Думают, что вот нужно лишь добиться не фактического назначения, а выборов судей (как когда-то было) или рядом с каждым полицейским посадить члена какой-нибудь общественной палаты. Отсюда непомерные ожидания от очередной судебной реформы, бесконечные реформистские терзания правоохранительной системы, введение, кажется, уже с детского сада, курса правовой грамотности (одновременно с основами религиозной культуры). Уже, говорят, сто тысяч законов приняли, а всё жизнь не налаживается…