Газета "Своими Именами" №51 от 17.12.2013

Очень трудно добиться согласия, очень трудно, особенно в нашей стране! Вот я утром выступал уже: ведь вопрос-то был простой — борьба с террором. Как сейчас мне сказали, следствие показало, что террористка села в Махачкале, а документы не проверили — нарушение всех правил! Если бы там проверили документы, что обязывают сегодня всех делать, в Волгограде знали бы, что в автобусе едет террористка (конечно, она тогда ещё не была террористкой, но её фамилия есть в списках), — всё, не было бы теракта, её остановили бы до въезда в Волгоградскую область! Так кто виноват — Жириновский или полиция, ФСБ, все остальные, так сказать, вместе с администрацией города Махачкалы?! Я сказал, когда выступал в передаче “Поединок”: давайте прекратим автобусное сообщение, раз не можем контролировать, — прекратим, никаких автобусов! В поезде, в самолёте можно контролировать, а автобусе — нет. Кстати, и рабов везут тоже автобусами, и автостанция эта известна, Мамыри, по Калужской дороге, ведь всё известно — чего меры не принимают?! А потом легко на депутата напасть, что он там говорит одно, другое, третье... Порядок наведите!

Так и здесь. Сложнейший период был, и всё-таки я хотел бы, чтобы мы подошли к этому объективно. Владимир Николаевич, когда я здесь выступал с проектом документа “Акт исторического примирения”, вот что я имел в виду: мы когда-то должны договориться, ещё раз, уже в политическом акте, всех простить — за всю историю России и за все периоды, потому что каждая партия может... Мы, например, всегда будем требовать наказания тех, кто нас незаконно отстранил от выборов в 99-м году, — готовили удар против Лужкова и Примакова, а ударили по нам. Нужен такой акт, но не прошёл он, и коммунисты, кстати, голосовали против, а сейчас они хотят вернуться к каким-то событиям, но вот никто их не поддерживает.

Мне хотелось бы всё-таки, чтобы была объективность и в отношении тех постановлений, которые вы перечисляли, Владимир Николаевич: мы не просто поддерживали амнистию в зале — мы были её авторами! Тогда было несколько вариантов постановления об амнистии, несколько авторов, но авторами той амнистии, которую приняли, чисто политической, были мы, я не говорю про себя лично — фракция ЛДПР! Я прошу поднять архивы, чтобы... Один представитель “ЕДИНОЙ РОССИИ” говорит, что партия ПРЕС была автором амнистии, — слушайте, Шахрай даже говорит, что мы авторы, а он начинает вспоминать какую-то ПРЕС-партию!

Докладчик в чём прав? Если мы действительно считаем переворотом события октября 93-го года, тогда переворотом были и события декабря 91-го года, и ещё более страшным: в 93-м хоть не стали делить страну, а тогда страну ещё поделили! Поэтому нужна объективность: если считать государственным переворотом события 3—4 октября 93-го, то это продолжение государственного переворота декабря 91-го, и тогда, соответственно, мы должны обратиться к октябрю 17 года. (Шум в зале.)

По данному вопросу двадцать лет назад все левые партии говорили: никакой амнистии, расследовать, наказать! Все партии говорили: расследовать, наказать левых, поскольку они, с их точки зрения, были виноваты. Мы, ЛДПР, всегда в центре были, тогда не было прокремлёвской партии никакой, и мы сказали, что выход один — всех простить. Прав содокладчик, что амнистия была объявлена для всех: мы актом амнистии простили и выпустили из тюрем не только тех, кто сидел в “Матросской тишине”, но всех, в отношении кого были заведены уголовные дела, и нельзя опять заводить на них уголовные дела, ибо по тем событиям всё было, так сказать, решено этим актом, это и был акт гуманизма. Если пойти по пути, который предлагают левые, то до сих пор в тюрьме сидели бы Лукьянов, Ачалов, Хасбулатов, Крючков, они умерли бы там, двадцать лет они там не просидели бы, а расследование длилось бы десятилетиями: как доказать, кто прав, кто виноват? (Шум в зале.) Конечно, те, кто избивал депутатов или сотрудников аппарата, ну разве они сами решали — им же дали приказ! А сколько просто расстреляли... эта цифра, я считаю, неправильная — сто сорок семь, вернее, сто сорок пять человек, пять тысяч было — вот с этой цифрой я согласен, ибо очевидцы рассказывали, что трупы возили день и ночь баржами через Москву-реку, вывозили за пределы Москвы, а сто сорок тел нетрудно было и в морг отправить.