Газета "Своими Именами" №10 от 08.03.2011

И, конечно, в газетах было несколько публикаций (показывает публикации). Возможно, И.В. Сталин узнал об этом из газет. Попросил привезти меня с мамой в Кремль на встречу. Мамин начальник имел свои виды на маму, и под предлогом её незаменимости на службе ответил, что выполнить просьбу без ущерба для безопасности железной дороги, невозможно (Вот так «диктатор Сталин»!.. Железнодорожник, не задумываясь, поставил свой служебный долг выше по-человечески понятного желания уступить просьбе вождя. Святой вождь, святые граждане святого государства. (Прим. ред.)). Тогда Сталин попросил соединить его со мной по телефону. Через рабочих по цепочке передали, что мне надо придти на станцию Софрино к такому-то часу. Я пришла, мне передали телефонную трубку через окошко кассы.

Я услышала голос Сталина с характерным акцентом. Он задал несколько вопросов, я рассказала ему, как всё произошло. Помню его пожелание мне отличной учёбы, здоровья и «слушайся маму» - о маме потому, что она воспитывала нас одна.

Мне дали путёвку в «Артек», с 5 июня по 14 июля 1941 г, я была счастлива, но побыла там всего 2 недели.

Когда ехали в лагерь, я на пересыльном пункте заболела, у меня температура, я отстала от своих сверстников, лежу в изоляторе. В изоляторе меня навещает Светлана Иосифовна с подругой Наташей, не знаю её фамилии до сих пор. Дочка Сталина Светлана не хотела в «Артек», ей надоело каждый год ездить, она в том году, по-моему, 11-й класс кончила, но поехала в «Артек» только из-за того, чтобы увидеть меня. Она меня в изоляторе нашла: «Ну что ты лежишь!» - и решили мне термометр поставить пониже, чтобы меня отправили с их отрядом. Так и сделали. Они мне принесли кулёк большой, из газеты, а в нём разные фигурки чёрные, шоколадные. Я не знала, что такое шоколад, приняла их за зверюшек-игрушек. У меня высокая температура, и весь шоколад оказался на простыне, на пододеяльнике - расплавился. Я сама стала как шоколадная фигурка, и когда утром пришли термометр ставить - ухохотались, не думали, что шоколад мне незнаком. Они меня мыть, а постель не спрячешь!

Ей разрешили меня забрать в «Артек», она же и вывезла меня из «Артека». «Артек» начали бомбить раньше, чем была объявлена война. С 19 июня немец нещадно бомбил Черноморское побережье. И всё местное мужское население сразу пошло на фронт. У нас один мальчик сломал ногу, к нам из Алупки шёл катер с врачами. Налетел немецкий самолёт, стал бомбить, с катера махали белым халатом. В результате бомбёжки в катер было прямое попадание, и только один хирург выплыл с повреждённой рукой. Он приплыл в лагерь и потерял сознание. Только успел сказать: «Это война».

Когда объявили войну 22 июня, мы уже три ночи вставали в 4 утра и шли под кроны огромных деревьев в горах, туда нам приносили еду. Немцы с утра начинали бомбить. Ходили в специальных комбинезонах тёмно-синего цвета, даже белые воротнички велели запрятать.

Был тихий час, я взяла с кровати покрывало и подушку и ушла спать в розарий – очень любила розы. В это время дали один автобус для вывоза элитных детей. Надо садиться в автобус, Светлана с Наташей должны ехать, а они кинулась меня искать, меня нет нигде, автобус задержали на 40 минут. Но они меня нашли, я упиралась, а Светлана и Наташа, подхватив меня под ручонки, сунули в автобус. Почему я чётко запомнила, потому что в лагерь приехала с именным портфелем, а там была эмблема:«Дочери путевого обходчика Ниночке Колесниковой за предотвращение крушения пассажирского поезд 20 марта 1941 г.». Остальных детей вывели пешком через перевалы.

Все мы были на той войне, и большие и маленькие. Я даже столкнулась лицом к лицу с врагом. Осенью 1943 г. над нашей будкой очень низко пролетел самолёт, а из него выпрыгнули три парашютиста. Я побежала за козой, которая была привязана в той стороне, куда приземлился 1-й десантник. Нас ведь во время войны от голода коза спасала. Прибежала к козе и вижу - человек надевает комбинезон, парашют уже убран. Он, увидев меня, навёл пистолет и, прижав палец к губам: «Не шуми, пах, пах!». Я от страха бежать, споткнулась, кол верёвкой вырвало, коза побежала, я упала. Он берёт нож из голенища, но видит, что другие десантники уже убегают, убрал нож, кинулся догонять. Я опрометью за козой до будки, заперлась, вся дрожу.