Газета "Своими Именами" №18 от 03.05.2011

Красноармейские книжки заполняли со слов. Никаких других бумаг я не видел. Вопрос: гражданская специальность? А какая у меня в деревне специальность… Меня судили несовершеннолетним. Я вспомнил, что в колхозе уважаемым человеком был кладовщик. Я и ответил – кладовщик. Тот, кто записывал, видимо был такой же «образованный», как я. Кладовщик же должность, а не специальность. Так и записали.

Дальше. Принимают нас в комсомол. Если бы меня спросили, хочешь быть комсомольцем - я бы скорее всего в то время ответил нет. Но задавали всем один вопрос: «Будешь воевать»? «А зачем я здесь»? «Ты настоящий комсомолец. Поздравляем»! Пожали руку, вручили комсомольский билет. Разве вчера утром, когда шел под конвоем, мог я себе представить такое?

Все эти дела заняли целый день. Конечно, обед был. К вечеру выдали сухой паек на трое суток. Подошел состав. Вагонов еще было немного. Часть вагонов занята. Оттуда нам кричат, шутят, смеются.

Ребята! Это такие же, как мы, тоже из лагеря. Значит, мы не одни. Еще на душе светлее стало.

Загрузились, тронулись. Интересно, куда везут? Кто-то ориентировался. На Москву поехали. Значит, Москву защищать будем. Стали уже засыпать. Голос. Ребята, на «горьковку» повернули, на восток везут, в Сибирь! Обманули! Зачем? Мы же добровольцы. По вагону проходят сопровождающие офицеры. Это были уже другие, невоенкоматские.

Куда везете? Немцы в другой стороне. Прежде чем с немцами воевать, надо научиться. Успеете, увидите немцев. Спите спокойно. И пока мы ехали, прицепляли новые вагоны, загружались. Мы уже все поняли. Собирают из лагерей добровольцев.

Ночью слышали, пересчитывают нас.

Здесь все. Разговаривают - двое сбежали. Ну все, думаю, сейчас шмон начнется, как в лагере при побеге. Пусть побегают. Земля круглая. Прибегут туда, откуда убежали.

Прибыли мы в Гороховецкие лагеря. Сколько вагонов в эшелоне было? Не скажу. Эшелон большой, конца не было видно. И все «зэки». Но мы не были «зэками». Судимость снята, документы уничтожены. А в карманах гимнастерок у нас красноармейские книжки и комсомольские билеты. Затем курс молодого бойца. Присяга! И у каждого своя фронтовая судьба. Ты, сынок, начитался, наслушался всякой ерунды о штрафниках, заградотрядах и т.п. Чтобы ты понял, сынок, что тогда все было не так, как пишут в «Огоньке», расскажу, что произошло со мной во время курса молодого бойца.

Мы отрабатывали на соломенных чучелах приемы «бей штыком», «бей прикладом» деревянными винтовками. Это очень надоело. Я что-то выполнил плохо, нехотя. Офицер сделал мне замечание. Я ему: пошел ты на ... Ты должен понять, что я был молодым и лагерные замашки еще не выветрились. Он меня ударил по щеке. Я в ответ ударил его по плечу деревянной винтовкой. Деревяшка сломалась Я бросил на землю обломки и ушел.

Сел в землянке, зажал голову руками. Жду, когда за мной придут. О штрафной, разумеется, я не думал. Присягу еще не принимал, поэтому военному трибуналу я не подлежал.

Возбудят новое дело, получу новый срок. Сидел до вечера, никто не пришел. Пришли ребята с занятий. Говорят: не бойся, Ваня, тебе ничего не будет. Слышали, как полковник кричал на него: «Как ты посмел его ударить! Они же из заключения. С ними нужно бережно. Тебе же с ним в бой идти. Он же тебя в первом бою убьет».

Утром вышел на занятия, командовал уже другой офицер. Этого больше не встречал. Я думаю, мало в живых осталось ребят с этого эшелона. Я выжил совершенно случайно. Мы шли добровольно. И присягу мы выполнили.

Ю.И. ГАЛУНОВ

P.S. По совету отца я с 1974 г. изучал историю советского периода по одному методу. Не верил ни книгам, ни фильмам. Только рассказам участников событий. Я это делал для себя, ничего не записывал. Меня интересовало все, что люди видели. И коллективизация, и война, и лагеря, и амнистия 1953 г., и т.д.

Вывод один. Современная официальная историческая «схема» значительно дальше отстоит от реальности, чем советская «схема». Что же в таком случае будут знать следующие поколения о XX веке?

Ничего!!

ЗАЯВЛЕНИЕ В ПРЕЗДИУМ И ПРАВЛЕНИЕ МГО СП РОССИИ