Газета "Своими Именами" №19 от 28.12.2010

- Призвали меня на 2 года. Как-нибудь я их оттяну. Квартиру ремонтирую, жена скоро приедет… Давай договоримся так: все занятия в артпарке и в классах по изучению материально-технической части со взводом проводишь ты, вас этому в школе сержантов хорошо обучили (тут он прав. Кто прошёл обучение в сержантских школах, понимают, о чём я говорю). Я буду вести только политзанятия.

- Не могу я на эту пушку смотреть! Бывает аллергия на цитрусовые, на кошачью шерсть… А у меня на пушку! Как только её увижу, меня сразу в дрожь бросает и крапивница по всему телу!

Стрелком мой комвзвода был никаким! Хорошо, если выстрела с восьмого пристреляет цель.

Что я делал для того, чтобы выручить друга (сейчас, конечно, не сделал бы этого ни за что! Молодость, сами понимаете…). Кстати, он об этом не знал. На макетных стрельбах связисту, который сидел внизу с офицерами, говорил: «Предупредишь, когда будет стрелять мой комзвода!». Мне же не видно наверху, кто стреляет. Тот, естественно, предупреждал.

Для офицеров это стрельба с закрытой огневой позиции, а для меня практически прямая наводка. Я видел, куда пошёл первый трассер и какую цель собирается пристреливать стреляющий. Своему комвзвода, зная, что рассчитывать координаты целей он не умеет, давал на пристрелку 2-3 выстрела, потом бросал возню с панорамой, брал цель на мушку и трассер у меня влетал точно в цель!

Мой взводный числился хорошим стрелком…

Только один офицер стрелял очень профессионально. Командир нашей батареи капитан Кузнецов. Он никогда не принимал участие в макетных стрельбах (видимо, помнил координаты всех целей в макетном городке). Но на боевых стрельбах делал это всегда. Когда после первого же пристрелочного выстрела основным орудием шла команда от старшего офицера батареи: «Батарея! Три снаряда беглым! Огонь!», а после этого: «Батарея! Стой! Записать!», то я знал, что это стреляет мой комбат! Не тебе, офицеру, объяснять, что товарищ поразил цель с первого выстрела! Это высший класс! И я, как выражался в знаменитом романе О. Богомолова «В августе сорок четвёртого…» чистильщик старший лейтенант Таманцев по прозвищу «скорохват», «мысленно ему аплодировал»!

После боевых стрельб мы всем расчётом дня три промываем пушку щеткой с соляркой, пробиваем пыжом, старясь снять пороховой нагар в стволе и замазать ствол солидолом, перед смазкой приходит комбат Кузнецов, достаёт зеркальце, засовывает руку с зеркальцем подальше в дульный тормоз так, чтобы видны были нарезы, и говорит, покусывая пышные усы:

- Иди-ка сюда! Какой солидол?! Смотри, что в нарезах делается? Драить дальше, чтобы блестело!

Кто знал, что таким образом можно проверить чистоту в глубине нарезов? Дульный тормоз мешает увидеть нарезы. Век живи, век учись! В этом случае и чувствуешь себя как-то неуютно. Ведь это ты недоглядел!

- Не буду, Миша, тебя долго задерживать. А то, я вижу, ты жаждешь пропустить ещё рюмочку–другую. Если ты стреляешь, как пьёшь, то ты – классный стрелок! Но учти: стреляете не вы, офицеры, а стреляем – все мы! Как вы без нас ничего из себя не представляете, так и мы без вас, при нашей-то моще, просто ни на что не годные, слепые котята! Но тяжёлую физическую работу, которой является стрельба из артсистем больших калибров, делаем мы: артиллерийские расчёты.

Дальнейшая судьба бравого капитана-артиллериста сложилась так, что, как говорится, врагу не пожелаешь.

Демократы начали реформировать армию. Реформаторство сводится к одному - развалить её. Миша, видимо, поддавал прилично. Попёрли из армии в первую очередь. Жена, не выдержав тягот семейной армейской жизни, крепко взбл...нула. Переходя из рук в руки, затерялась в нашем непростом мире. Сгинула с концами…

Миша остался с двумя маленькими детьми без жилья, без средств к существованию. Что сделал боевой капитан? Правильно! Приехал в Москву, сел на шею сестры и запил по-чёрному!

Пытался ему объяснить суть идеи ответственности власти перед народом, но куда там! Деградировал полностью. На мои упрёки в том, что пьянствует на деньги сестры, отвечал следующим образом:

- В каждом подъезде московского дома должен быть свой алкаш. В нашем подъезде его нет. Чтобы не нарушать традицию, алкашом тут буду я!

Перед смертью допился до того, что парализовало ноги. В туалет ездил на доске скейтборда. Но водочку кушал регулярно! Да что там говорить…

Теперь несколько слов товарищу С.Г. Крюкову.