Газета "Своими Именами" №52 от 24.12.2013

(Спустя четыре десятка лет страна оказалась провокационно втянутой в военные конфликты – вначале в Афганистане, потом – на собственной территории. Снова погибали люди, снова сатанинские силы зла являли неслыханные жестокости современных садистов-извращенцев, натасканных на кровь, пытки, изуверские издевательства, безмотивную дрессированную ненависть на уровне животных инстинктов и безусловных рефлексов. Снова русскими воинами проявлялся героизм, рождались и песни, отражавшие их чувства и настроение. Но всё это не идёт ни в какое сравнение с величием подвига советского народа в годы Великой Отечественной войны и, соответственно, олицетворением его в песенном и ином творчестве. (Углубление в эту тему объективного, принципиального несоответствия разных времён и событий предоставляю историкам и психологам.)

…Прошло суровое лихолетье, и народная душа запросила новых песен. И они не просто появились, а пошли валом – да так, что одна оказывалась лучше другой (хотя определения «лучше-хуже» в этой области малоинформативны, поскольку каждая песня находит своего адресата, а вкусы у людей разные). И в ряду безгранично популярных феноменов никому не было тесно – места в русской душе хватало всем. В разорённой стране начиналось небывалое по объёму восстановление народного хозяйства. Лучшие поэты страны – мастера поэтического цеха сразу поняли новые вызовы времени и, живя интересами народа, тут же откликнулись на самые разнообразные и порой неожиданные жизненные метаморфозы, проблески и веяния.

На невыразимую боль военных утрат М.В. Исаковский отозвался пронзительным, выношенным шедевром «Враги сожгли родную хату…» (музыка М.И. Блантера), где речь идёт не о солдатской гибели, что для войны не редкость, а о зверски загубленной – беззащитной в оккупации! – семье русского воина.

Заметим: две его песни появились примерно в одно время, когда уже отгремели последние залпы, – «Враги сожгли родную хату» и «Услышь меня, хорошая», посвящённые возвратившимся с войны солдатам. Песни находятся как бы на двух противоположных полюсах: одна – предельно концентрированное выражение скорби рядового русского воина – окопного труженика-бойца, потерявшего всю свою семью от рук гитлеровских людоедов, которые сгубили всю его семью. В безмерном горе и невыразимом отчаянии он идёт к дорогой могиле – заросшему в поле бугорку земли:

…Стоит солдат – и словно комья

Застряли в горле у него.

Сказал солдат: «Встречай, Прасковья,

Героя – мужа своего.

Готовь для гостя угощенье,

Накрой в избе широкий стол –

Свой день, свой праздник возвращенья

К тебе я праздновать пришёл…».

Никто солдату не ответил,

Никто его не повстречал –

И только тёплый летний ветер

Траву могильную качал.

По-настоящему, со всей силой и болью военной трагедии эта песня была оценена только два-три десятилетия спустя после Великой Победы – она из тех, которые воспринимаются душой не на свежую рану… Слишком ещё сильна была боль утрат.

Не случайно в первые послевоенныегоды многие люди не могли её слушать без слёз, и некоторые не в меру ретивые идеологические стражи (наверняка отсидевшиеся в тыловых хранилищах) пытались не допускать её к широким массам, узрев в солдатской исповеди нотки безысходности, но сам автор считал эти стихи лучшими из всего, что он написал о войне. И он, человек тонкой душевной организации, чувствовавший свою гражданскую ответственность за воспроизводимую в стихах правду жизни, не мог обойти тему величайшей народной трагедии, принёсшей такое всенародное горе на русскую землю.

Однако война со всеми её безмерными страданиями, лишениями и тревогами постепенно уходила в прошлое – дорогое и нетленное, люди начинали жить интересами и заботами нового времени, новыми чувствами, планами и надеждами. И автор нашёл новые, удивительно радостные, сочные краски для очень мирной картины. Так, ещё непривычным счастьем возвращения солдата к миру, труду и любви наполнена стихотворная основа песни «Услышь меня, хорошая» (М. Исаковский – В. Соловьёв-Седой), где слышится ликующая радость жизни и вера в будущее:

Услышь меня, хорошая,

Услышь меня, красивая,

Заря моя вечерняя.

Любовь неугасимая!

…Ещё косою острою

В лугах трава не скошена,

Ещё не вся черёмуха

К тебе в окошко брошена;

Ещё не скоро молодость

Да с нами распрощается, –

Люби ж, покуда любится,

Встречай, пока встречается.