Сначала он всё отрицал, но затем признался, что является сотрудником советской разведки и дал подробные показания. П. Судоплатов пишет:
Но всё же на допросах Зорге показал далеко не всё - о своей работе на германскую разведку японцам он не сказал ни слова. Однако до сих пор раздаются стоны по поводу того, что Сталин будто бы предал «величайшего разведчика Второй мировой войны». Якобы переданная Зорге объективная информация противоречила
Г.Н. СПАСЬКОВ
ЭФФЕКТ ВАВИЛОВА
В 1928 году Павел Алексеевич Черенков (1904-1990 гг.) закончил физико-математический факультет Воронежского университета и в 1930 г. поступил в аспирантуру Института физики и математики Академии наук в Ленинграде. В качестве диссертационной работы ему было предложено изучить эффекты люминесценции растворов урановых солей под действием радиевого γ-излучения. Общее руководство его диссертацией осуществлял С. Вавилов, специалист по люминесценции, изредка встречавшийся со своим подопечным.
Черенков обратил внимание на слабое голубоватое свечение растворов, возникавшее при их облучении, и, проделав десятки тонких опытов, убедился, что это свечение не могло являться люминесценцией – оно не зависело от типа растворов, их чистоты и температуры.
В книге Л. Левшина, близкого соратника С. Вавилова, сообщается, что тот был недоволен ходом работ своего аспиранта, считая обнаруженное им свечение результатом небрежной подготовки растворов:
Между аспирантом и его научным руководителем возник конфликт, и Черенков обратился с жалобой в партком. Вавилову пришлось вникать в полученные Черенковым результаты.
Сообщение об открытии Черенковым нового типа излучения было напечатано в Докладах Академии наук за 1934 год. Там же была напечатана и статья С. Вавилова, в которой предлагалось объяснение – совершенно неверное – этого эффекта как результата торможения электронов.
Вскоре Черенков выяснил главные свойства открытого им излучения: анизотропию, образование характерного угла с осью пучка электронов и т.д. Эти результаты также были напечатаны в Докладах Академии наук.
Стало ясно, что произошло важное физическое открытие, притом таящее в себе значительные практические возможности, и С. Вавилов соответствующим образом отреагировал на это.