Газета Завтра 11 (1268 2018)

Третий, не менее важный момент, заключается в том, что у праволиберальной команды нет харизматичных публичных лидеров. Это связано, прежде всего, с тем, что четверть века «прихватизации» оставили «в игре» тех, кто не только больше всех наворовал, но и смог легализовать наворованное, а потому они очень боятся всё потерять и очень склонны договариваться, чтобы хоть что-то сохранить. А народные трибуны должны быть готовы жертвовать собой — качество, совершенно ворам не свойственное. А если лидеров нет, то и эффективность работы всей команды (элитной группы) резко снижается. 

Соответственно, хотя масштаб противодействия государственной политике после выборов будет нарастать, он будет носить характер, скорее, саботажа и вредительства, чем системной войны. Что неминуемо будет сильно играть против репутации праволиберальной элитной группы даже в тех слоях общества, которые её изначально поддерживали — в частности, из ложно понимаемой тяги к «свободе». Это хорошо видно по проблемам таких персонажей, как Навальный (чья «группа поддержки», в общем, в массе уже свернулась к уровню «до 16 лет») или, скажем, радиостанции «Эхо Москвы». Да и результаты Собчак с Явлинским тоже весьма показательны — особенно в сравнении с Михаилом Прохоровым, набравшим на президентских выборах 2012 года более 5,7 миллионов голосов.

Ещё один вопрос: почему сам Путин не может публично примкнуть к праволиберальной группе или же остановиться на промежуточных позициях, правоконсервативной или леволиберальной? Ответ на первый вариант, в общем, понятен: трудно стать лидером группы, если западные кураторы таковой считают тебя врагом и натравливают её против тебя. Стать левым либералом Путин не может как по чисто психологическим причинам (внутренне он явный консерватор), так и по организационным: ну, нет нужного уровня общественной поддержки, с кем он будет такую линию проводить?!

Теоретически, вполне возможен вариант правого консерватизма (наши правые либералы всегда готовы стать баронами, графами и князьями в рамках строительства новой монархии), его даже активно пытались внедрить. Но «что-то пошло не так». Мне кажется, дело в том, что этот вариант (который у нас окормлялся Патриархией) вошёл в противоречие с интересами новой городской бедноты, которую он категорически не устраивает. Прежде всего — потому, что не предполагает никакого варианта модернизации, а без модернизации сегодня будущего у России нет. Это понимают не только «верхи», но и «низы».