Читаем Газета Завтра 12 (1216 2017) полностью

Газета Завтра 12 (1216 2017)

Вскоре начался обстрел, и нас по объездной дороге вывезли из Сараева. Поднявшись на гору, мы выпрыгнули из машины и укрылись в траншее. Дальше ехать было опасно, дорога простреливалась артиллерией боснийцев. Сербы изредка постреливали в сторону стоявших внизу домов. Валентин взял бинокль и стал смотреть в сторону Сараева, где между домов были натянуты камуфляжные сетки, а окна были закрыты листами фанеры. У крыш и проёмов домов то и дело были видны всполохи выстрелов.

— Никогда не думал, что попаду на войну, — сказал Распутин присевшему у немецкого зенитного пулемёта "Браунинг" Белову.

Надо сказать, что Василий Иванович Белов пользовался особой любовью среди сербов. Невысокий, крепенький, живой, с поседевшей бородой, он, как лесовик, ходил по траншее, обнимался с бойцами и просил записать его добровольцем в сербскую армию. Сербы, в свою очередь, расспрашивали его про Шамиля Басаева, который только что захватил больницу в Будённовске.

Позже нам показали сербское кладбище, где были похоронены русские добровольцы. Микола Яцко, украинский казак из Запорожья, Олег Бондарец из Киева, Анатолий Остапенко, Александр Шкрабов, Виктор Десятов, Юрий Петраш, Дмитрий Чекалин, — записывал в свой блокнот Распутин, вглядываясь в лица молодых ребят на обелисках, многие из которых были запечатлены ещё в советской военной форме.

Много позже, когда начались события в Донбассе, Валентин с горечью скажет:

— Потеряли мы Украину. И, думаю, не скоро соберёмся вновь. Там, в Югославии, отрабатывался дьявольский сценарий. Прежде всего — для России. Столкнули нас с украинцами лбами.

Из Сараева мы поехали в Книн, столицу Сербской Краины. Туда можно было добраться через Пасавинский коридор. Дорога туда пролегала через город Брчко, нужно было проскочить сквозь узенькое, в пару километров, горлышко. Справа, за Савой, были позиции хорватов, слева — мусульман. Заслышав далёкие выстрелы, шофёр‑серб остановил машину, дальше ехать было опасно.

— Надо дождаться темноты, — предложила сопровождающая нас переводчица.

Ждать предстояло несколько часов. И тут шофёр сказал, что несколько дней назад он уже проезжал здесь днём с Караджичем.

— Давайте поедем и мы, — вдруг предложил новоиспечённый русский серб Василий Иванович Белов.

И мы поехали, вернее — помчались, объезжая свежие воронки. Миновали взорванный мост через Саву, горящий подбитый танк. И тут чуть левее дороги вырос чёрный гриб, следом другой. Водитель резко нажал на тормоза, по барабанным перепонкам ударила волна, а следом на лобовое стекло посыпалась мелкая крошка. Краем глаза я заметил, что и сзади машины вырос гриб. "Берут в вилку!" — мелькнуло у меня в голове. Через несколько секунд шофёр вновь дал по газам, и мы помчались среди воронок и разрывов. "Вот так влипли! — крутилось у меня в голове.— Сманил двух великих русских писателей, усадил их в одну машину, и сейчас нас всех могут накрыть одним снарядом". И только когда выскочили за Брчко, и разрывы остались позади, я осознал, как близко мы были к черте, за которой — вечность.

С десяток минут, переваривая пережитое, ехали молча. То и дело по дороге нам стали попадаться беженцы, узлы на телегах, бредущие дети. И вдруг вижу, Василий Иванович поворачивается к Валентину и спрашивает:

— Валя, как ты думаешь, нас ещё долго будут читать?

— Не знаю, — помедлив немного, ответил Распутин и, кивнув на беженцев, добавил: — А вот стрелять ещё будут долго. И не только в Сербии, но и в России.

Через минуту, глядя куда-то вперёд, произнёс раздумчиво: "В своё время Россия ушла от Наполеона, уйдёт и от Ельцина. И всё станет на своё привычное место…"