Газета Завтра 13 (1165 2016)

У идеологов 90-х годов, заговоривших о "Русском мире", термин "русский" имел специфическое звучание — как знак ущербности и поражения. У Щедровицкого-младшего, Павловского, Чернышева доктрина "русскости" и "Русского мира" отражала ощущение сжимающейся России. Тогда это казалось аксиомой: говорили про "остров Россию", говорили про "архипелаг Россию", некоторые доходили даже до того, что Русь может сжаться до размеров Владимиро-Суздальской земли. И общим местом стало сведение Русского мира к языку. Это была в значительной степени концепция уменьшительная, отступательная.

Почему это важно помнить? Дело в том, что когда Путин впервые в 2001 году заговорил о Русском мире, а затем в 2006 году, накануне Года русского языка, поднял эту тему на государственную высоту, в значительной степени у него данный дискурс был продиктован именно тем, что предложили эти господа с их лингвистическим толкованием "Русского мира". 

Откуда пошло такое толкование? Первоисточником является, скорее всего, небезызвестный советский диссидент Михаил Гефтер, который еще в конце 80-х годов рассуждал на тему русской культуры как космополитической в своей сущности. И тогда он впервые употребил словосочетание "русский мир" в этом контексте. Позднее один из друзей Щедровицкого Сергей Градировский в интервью украинским СМИ проговорился, что фактически через русский язык и эти самые русскоязычные диаспоры предполагалось получить доступ к глобальным экономическим ресурсам. И он пишет такую интересную вещь: "Обратите внимание, когда у вас появляются ресурсы такого масштаба, вас уже не интересуют русские Крыма или Ташкента, вас интересуют русские с Брайтон Бич, русские Израиля и Силиконовой долины, те, кто чего-то достиг в Париже, Лондоне, Пекине, Лос-Анджелесе и так далее. Иначе говоря, у вас появляется другой список лиц, с которыми вам важно и интересно работать".

В последние 8 лет происходит значимая трансформация, сначала заработал фонд "Русский мир", который в своей концепции являлся во многом всё ещё пленником языкового подхода, затем к этой теме подключился святейший патриарх Кирилл, и он привнес в нее бо́льшую определенность с точки зрения цивилизационного подхода. Ну, и, наконец, самой главной вехой, на мой взгляд, является 2014 год — это воссоединение с Крымом, где слова "Русский мир" стали знаменем и символом национального пробуждения, а затем события на Донбассе, куда стекались добровольцы именно под лозунгами Русского мира. Это совершенно другая постановка вопроса, когда Русский мир является не пассивным ресурсом самосохранения, но двигается в истории и пространстве как активный субъект.

Очень трудно определять живое — то, что еще развивается. Тем не менее, в первом приближении Русский мир можно охарактеризовать как поле тяготения Русской цивилизации, которое вовлекает элементы других культур, народов, религий, цивилизаций. При этом надо понимать, что это не только внешнее проявление тяготения, оно работает и внутри, поэтому изначально порочным был подход к тому, что Русский мир — это, прежде всего, работа с соотечественниками за рубежом, с зарубежными диаспорами. Это очень важное направление, но ни в коей мере не исчерпывающее тему Русского мира. 

В 1990 годы была рождена концепция "россиян" как политической нации РФ. Это был примитивный подход к нации как к простой совокупности граждан. Академик Тишков предложил рассматривать русских как чисто этническое понятие. А на место того, что понималось раньше под русскими в имперской России, и что понималось под советскими людьми в СССР, было предложено понятие "россияне". Это было закреплено и зафиксировано Ельциным. Между тем, понятие "русские" изначально было в первую очередь маркером цивилизационной, а не этнокультурной идентичности. Таким образом, в XX веке была осуществлена терминологическая диверсия, выбивающая основания из-под цивилизационного прочтения "Русского мира". Но сегодня это прочтение восстанавливается, и к "Русскому миру" причисляет себя всё больше и больше людей, которые не являются русскими и даже славянами в этнокультурном плане. Эпоха обмана проходит.