Газета Завтра 14 (1218 2017)

Но у Путина иная политическая действительность. Граждане России не так политизированы, не столь увлечены идеями и не так преданы тем или иным идеологическим концептам. Россия дисциплинирована и готова выстроиться под великий проект, глядя на лидера и признавая его безусловный авторитет и непререкаемую претензию на власть, — пока он ведёт Россию к суверенитету и грядущему величию. В Турции же всё совсем не так: народ действительно самым непосредственным образом соучаствует в своей судьбе, он сам определят параметры и основные установки развития своего государства, а легитимность власти часто подтверждается на улицах.

Для Турции идея является определяющей в выборе политической позиции, в России же все смотрят на власть. Турки эмоциональны, вспыльчивы, но отходчивы. Русские — угрюмы, основательны и долго не забывают обид. Турция — реальная среда многопартийности, Россия же вообще не место для партий. Там партии создаются снизу, на базе идей, у нас же устанавливаются сверху, как продолжение вертикали авторитарной власти. В этой связи сделать "как у Путина" Эрдогану, конечно, вряд ли удастся. Да и стоит ли. У нас разная политическая культура и весьма отличный друг от друга эмоциональный фон. Зато цель на сегодня и у России, и у Турции — освобождение от американской опеки, суверенитет и евразийский выбор.

Историческая правота и съезд победителей

Да, многие годы Турция стремилась в Европейский Союз и была членом НАТО. Но западная либеральная оккупация поразила и Россию. Мы так же, как и Турция, находились во власти внешнего управления. И все эти годы кемалисты Турции и евразийцы России твердили о неизбежности освобождения от атлантистских оков и становлении на путь суверенитета и взаимного сближения — всего того, чего так боялись и так не хотели допустить агенты Запада. Именно поэтому они маргинализировали и высмеивали евразийцев в России, запуская одну за одной дискриминационные кампании в медиа, обливая грязью, создавая бредовейшие мифы и плодя безосновательные фейки. Такой же обструкции и гонениям, если не в большем масштабе, подвергались кемалисты Турции, настаивавшие на тех же евразийских принципах: суды, тюрьмы, преследования со стороны как власти, так и политических противников.

Но именно поэтому евразийцы и кемалисты встали плечом к плечу в критический момент исторического выбора. Поэтому Дугин и находится в Анкаре в дни путча, поддерживая Эрдогана, что отметило даже агентство "Блумберг". А Перинчек провозглашает скорейшее изгнание НАТО и евразийский выбор Турции с высокой трибуны, безусловно поддерживая Путина и сближение с Россией. Всё, что уже было сделано за эти годы, подтверждает историческую правоту евразийцев и кемалистов, а съезд партии "Ватан", проходящий не в тюремных камерах или подвалах, а на главной площадке Анкары, — это съезд победителей.

Турция больше не во власти Америки, где с победой Трампа сторонники либерального болота так же потерпели поражение, а на марше к евразийской стратегии и сближению с Россией. "Мы изменили ориентацию Турции, не находясь в правительстве, но находясь в правительстве — мы сделаем гораздо больше", — констатирует Догу Перинчек. Это касается и евразийцев в России. В конце концов, мы за многополярный мир, и сегодня уже никто нас не остановит на пути к его установлению. Евразийство уже стало доминирующей парадигмой в России, уже сегодня оно определяет дискурс власти и консолидирует российское общество. Но завтра всё то же станет данностью и в Турции. Завтра принадлежит нам — России и Турции, мы будем вместе, и это уже необратимо.

Апостроф

Георгий Судовцев

6 апреля 2017 0

Вадим ЦЫМБУРСКИЙ. Морфология российской геополитики и динамика международных систем XVIII-XIX веков. — М.: Книжный мир, 2016. — 496 с.

Вадима Леонидовича Цымбурского (1957-2009) сегодня считают одним из самых оригинальных отечественных политологов конца ХХ—начала XXI веков, оказавшим огромное влияние не только на теоретическое, но и на оперативное поле современной российской политики. Несомненно, этому способствовал весьма нестандартный — из классической философии и филологии — его старт в актуальное политическое пространство, во многом обусловленный потрясениями "перестройки" и "рыночно-демократических реформ" советского общества.