Газета Завтра 154 (46 1996)

Этот концерт октября явился событием музыкальной жизни Москвы. Вся программа и, в особенности, 2-й концерт для фортепиано с оркестром явили нам Шостаковича, который как истинный гений с годами становится все ближе, понятнее и современнее. Если 2-й концерт, умно и тонко исполненный Плетневым, показал нам светлого, лиричного Шостаковича, широко использующего разные, в том числе русские темы, то трагизм XV симфонии, написанной прощающимся с жизнью человеком, в которую встроены реминисценции тем великих композиторов XIX века, к концу несколько смягчается, остается только красота и совершенство звуков, подобная красоте мира и жизни.

10 октября в БЗК состоялся еще один концерт с участием Плетнева. На этот раз исполнялась камерная музыка в память Льва Власенко, профессора Московской консерватории, заведующего кафедрой фортепиано, всемирно известного пианиста, который после смерти Якова Флиера принял его класс, среди учеников которого был и Михаил Плетнев. Кончина Льва Власенко осталась практически незамеченной культурной общественностью, и вот Плетнев своим концертом отдал дань уважения Учителю, а средства, полученные от концерта, направил на изготовление памятника на его могилу. Были сыграны: одна из ранних сонат (N 2) Бетховена, Чакона Баха-Бузони, а также в ансамбле с музыкантами Российского национального оркестра А. Бруни и А. Готгельфом трио Чайковского “Памяти великого художника”, написанного композитором как отклик на смерть Рубинштейна. Игру Плетнева не хочется препарировать, настолько была она цельна, гармонична, настолько целомудренно раскрывала она суть произведений. Трио на этом фоне звучало хуже, так как ансамблевое исполнение предполагает участие музыкантов равного уровня, чего, увы, не было.

Любителей музыки в октябре месяце ждала еще одна радость: три юбилейных концерта-отчета нашего выдающегося скрипача Виктора Третьякова, сыгранных им к своему 50-летию. В 19 лет, будучи студентом первого курса консерватории, Третьяков стал лауреатом I премии Международного конкурса им. П. И. Чайковского. Он — народный артист СССР, лауреат Государственной премии, профессор Московской консерватории. Родом из Сибири, из Иркутска, В. Третьяков с приходом к нему известности остался чистым, скромным, преданным своему делу, своей школе, своей Родине человеком. Он увлеченно передает свои знания и мастерство новым поколениям слушателей. Он — инициатор и председатель благотворительного фонда им. профессора Ю. И. Янкелевича, своего Учителя, который был создан в 1990 году для оказания материальной помощи юным скрипачам. Он каждый год устраивает концерты в память Учителя и средства от них передает в фонд. На протяжении ряда лет Третьяков является председателем жюри скрипачей конкурса им. П. И. Чайковского.

Сказать, что юбилейные концерты Виктора Третьякова принесли радость слушателям, значит — ничего не сказать. Игра Третьякова это — катарсис, очищение духа состраданием, это — спазм в горле, это сердечная боль и просветление. Вместе с композитором, задумавшим и написавшим музыку, вместе с исполнителем с его волшебно звучащей скрипкой ты, воспринимая слышимое, становишься сотворцом, делаешь трудное дело, нравственно очищаешься, плачешь, светлеешь лицом и душой. Это работа, работа головы и сердца, ума и чувства.

Несколько слов здесь необходимо сказать об исполнении Третьяковым концерта для скрипки с оркестром N 1 Шостаковича. Это очень русская музыка Шостаковича, написанная для и про нас сегодняшних. Это — сегодняшняя российская фантасмагория, сегодняшний раек, в который превратилась наша жизнь. Никто ничего и никого всерьез не принимает, все с ускоряющейся скоростью куда-то летит. Где ориентиры: “верх-низ”, “зад-перед”, “право-лево”? Что это: прыжок в никуда, или начало нового этапа — хаос, из которого, как известно, и возникают новая гармония, новый порядок? Сложнейший технический концерт в исполнении Виктора Третьякова завораживает, завлекает в свой ирреальный, но тем не менее живущий по каким-то неведомым нам законам, похожий на наш мир. Солист и оркестр едины, Гинтарас Ринкявичус управляет оркестром удивительно точно, остро, динамично. Музыка позволяет перевести дух только тогда, когда отзвучала последняя нота, сделаны последние движения смычка, последний мах дирижерской палочки. А потом — шквал, буря аплодисментов. Слушатели не расходятся, они хлопают, кричат “браво”, и Виктор Третьяков вместе с оркестром повторяет самую быструю, острую и характерную часть концерта — скерцо. Если бы организаторы фестиваля Шостаковича присуждали приз за лучшее исполнение его произведения, пусть прозвучавшее и не в рамках фестивальных концертов, этот приз должен был бы быть вручен Виктору Третьякову и Гинтарасу Ринкявичюсу за исполнение скрипичного концерта N 1.