Газета Завтра 17 (1066 2014)

Самобытность всякой цивилизации во многом определяется ее отношением к собственной истории. Одни народы безвозвратно отправляют ее в архив или обращаются к ней, как к музейному экспонату. Другие, памятуя о величии в прошлом, скорбят о немощи в настоящем. Третьи, отсекая наследие предков, пытаются начать свое летоисчисление с нуля. И лишь в России отношение действительности к истории всегда было отношением не настоящего к прошлому, а живого к живому, сущего к сущему.

Потому русская история - это не статистический хронограф, не череда сухих фактов и событий. Русская история - это всегда летопись, которая складывается из ратных подвигов, дипломатических побед, самоотверженного труда, духовных воззваний и поэтических прозрений. Подлинная русская летопись создается молитвенным усилием, сосредоточением ума и сердца, в ней воплощается не временная земная правда, а вечная Божественная истина, когда "В словах легковесности нету, Поспешности нет никакой". Именно с таким усердием созидал русскую историю летописец Нестор, и эту искру средневековой свечи стремились возжечь в своих трудах Карамзин и Ключевский, Сергей Соловьев и Лев Гумилев, отчего русская историческая наука сложилась не просто в историологию, но в историософия - в особое понимание русского пути и русского мессианства.

"Пусть у Европы есть история, но у России - житие", - сказано поэтессой Софией Парнок. Действительно, русская история житийна, она смыкается с библейской историей. Неслучайно мы так долго вели свое летоисчисление от сотворения мира. Русская ось времени лежит на оси Божественной вечности. Русское движение - это не прогресс, а Преображение, о котором в начале ХХ века писал священномученик Илларион (Троицкий). Путь России - это небесный путь восхождения к Божественному идеалу, путь туда, где сияет свет Господнего Преображения, где ожидает "всеобщее единение в Боге". И все русские усилия направлены на то, чтобы не сбиться с этого заветного пути.

Так, всякий русский гений пытается создать свою историческую картину мира, в слове, образе и звуке воплотить то, что неразрывно связывает века и поколения. Эти картины мира не отменяют, а напротив, дополняют друг друга. Смутное время и Пугачевский бунт мы представляем прежде всего по произведениям Пушкина, а Отечественную войну 1812 года - по эпопее Л.Н. Толстого. Петровская эпоха и русский ратный подвиг предстали перед нами на полотнах Сурикова. Пульс советского времени бьется в произведениях Шостаковича.

Особая концепция русской истории сложилась и в творчестве Александра Проханова. Суть ее такова:"Тысячелетняя история русской государственности - это истории нескольких евразийских империй, которые зарождались, достигали невиданного расцвета и обрушивались в "черную дыру", из которой, казалось, не было возврата. Но государство вновь возрождалось, в ином облачении, с иным историческим центром, и вновь повторялись взлёт и расцвет с последующим падением в пропасть. Эта цикличность, смерть государства и победа над смертью, придают русской истории пасхальный характер, в котором русская цивилизация неизбежно воскресает".

Определенную перекличку здесь можно услышать с идеей "Вечной России" Юрия Мамлеева, с которым Проханова связывают тесные творческие и дружеские отношения. По мысли Мамлеева, Россия имеет три ипостаси - историческую, космологическую и метафизическую - последняя из которых является вершинной: "Под метафизической или Вечной Россией понимается сама первоначальная сущность России, её "первообраз", "первоидея", как она потенциально содержится в самом Абсолюте и которая "исходит" из Абсолюта во Вселенную. Эта вечная Россия является метафизической (духовной) основой и исторической России, и любого иного варианта космологической России. Русская идея, взятая на её высшем уровне, и есть проявление этой Вечной России (в более узком смысле под Вечной Россией понимаются только "вечные" черты исторической "России")".

Принципиальные отличия прохановской концепции от мамлеевской состоят в том, что, во-первых, Проханов метафизическим Абсолютом России видит Империю. Во-вторых, в прохановской философии Россия и ее история во всех своих проявлениях не разграничивается на ипостаси - все воплощения имперских смыслов проникнуты Пасхальным светом истории. И в-третьих, что самое принципиальное, несмотря на то, что в истории России Проханов выделяет пять ключевых периодов, с его точки зрения, имперское бытие непрерывно. При умирании одного не случается зарождения чего-то иного, а происходит воскрешение все той же Империи на новом историческом витке, в новых Господних ризах.

На всех своих пяти исторических витках Россия являла великих лидеров и вдохновителей: пастырей и святых, философов и поэтов, полководцев и ратников, тружеников и героев. Рождала гениальные творения слова, кисти и музыки, зодчества и градостроительства, науки и производства, являла иконы, храмы и монастыри. Пасхальность русской истории "угадывается в васильковых глазах ребёнка, в стальных зрачках вернувшегося с войны солдата".