Газета Завтра 198 (37 1997)

— Все, весь род, от мала до велика, должен подвергнуться испытанию! — вскричал Тэмучин и первым показал пример, прошествовав столь величественно и уверенно, что даже огни поугасли, притихли в трепете перед ним.

И Тэмучин искал глазами того, кто последует за ним… Вдруг взгляд его уперся в какое-то странное, очень знакомое и в то же время совершенно чужое, какое-то несуразное, “не свое”, как подумалось мельком, лицо… Только в следующее мгновение он понял, что смотрит на родного брата, на Бэктэрэ…

— Иди… — произнес Тэмучин тихо.

Бэктэрэ шагнул, но ноги его не слушались, подкашивались, как у старика, и дергались…

Всколыхнулись, скрестились пламя кострищ над головою испытуемого так, что в следующий миг огонь мог объять и поглотить человека…

— Я не виноват!.. — с воплем бросился прочь от костров Бэктэрэ, — я случайно рассказал дяде Таргытаю о наших планах, а он потом меня стал заставлять, сказал, что на всю Степь объявит, что я доносчик и соглядатай, и на всю жизнь меня опозорит!.. Что мне оставалось делать?!

Тэмучин помолчал. Посмотрел на старейшин, окинул взглядом весь собравшийся род. Во всполохах огня лица казались особенно суровыми и торжественными. Люди ждали… Костры нетерпеливо трещали и подгоняли жар к голове.

ОН ЕЩЕ РАЗ оглядел воинов. Взгляд пал на могучего джасабыла Баргыя, исполненного редким покоем.

— Я, Тэмучин, сын Джэсэгэя-Баатура, возлагаю на тебя, джасабыла Баргыя, поручаю тебе, по обычаю предков, свершить над предателем казнь! Я сказал!

Баргый вздрогнул: того, кто лишал жизни ханского отпрыска, обезглавив, хоронили вместе с убитым…

— Ты сказал, я услышал, — тихо, но твердо произнес Баргый.

— Все из-за тебя, из-за матери твоей приблудной!.. — пуще прежнего взвопил Бэктэрэ и бросился к коню.

Его схватили, скрутили. Исполнили все по обряду: джасабыл Баргый убил Бэктэрэ, пронзив сердце выстрелом в спину. Опустился на колени перед могилой, накренив голову в готовности принять смерть.

— Мы, новые люди, — люди длинной воли, меняем старые порядки, — решительно подошел к нему Тэмучин и поднял с колен.

— Сын Хана ниже последнего смерда, если он предатель!.. Долг и честь — мера всему! Я освобождаю тебя, джасабыл Баргый, от исполнения отжившего обычая. Перед Ханом отвечать буду я.

— Убай, — приблизился к нему младший брат Хасар, — я с тобой.

АТМОСФЕРА БЕЗ ДЕТАЛЕЙ (Политические и разные другие мысли в общедоступном лозунговом изложении)

Владимир Гусев

Смотрите, как уныло

Нависли облака.

Уют отчизны милой

Уходит на века.

Смотрите, как сурово

Молчат леса-река.

Пришел хозяин новый:

Не знает языка.

НЫНЕШНИЕ О 93-М

И смерть-то пинают

Гайдаристы-чубисты:

Убийцы обвиняют

Убитых в убийстве.

Убитый не в дар же

Те пули схватил в горло.

Отправлен на барже

И сдан в бездну — в прорву.

Каждому свое,

Убитый был и нету.

Убийца речи вьет,

Труп требует к ответу.

Убийце хорошо:

Быть в церкви отпету.

Убитый ушел

Неотмщен и без света.

Власть, храм и пивная,

Но мало зомбисту.

Убийцы обвиняют

Убитых в убийстве.

СЕВАСТОПОЛЬ-БАЛАКЛАВА

Весь вживе бухтами распорот,

Привет тебе, великий город!

Тебя сдавали дважды славно -

И в третий отдали — недавно:

Бесславно.

Севастополь — это страна,

Что сама себе не равна.

Шесть парусов

Белеют в море.

Нет одиночества -

Нет горя.

Балаклава: там поверху — яхты,

Для подлодок — подводные шахты.

Тут о фиордах или шхерах

Никто нигде не говорит,

Но в морекаменных пещерах

Подводный флот незримо спит.

Подводный город или лагерь

Не слышен в солнце над водой.

Но в толще реют наши флаги

И бьют часы вседневный бой.

Вот почему так неспокойно

У наших недругов в сердцах

И от побед в “х о л о д н ы х войнах”

Они испытывают страх.

Эти шахты подводные,

Цитадель субмарин.

Эти силы природные

Носят россовый чин.

Носят чин офицерский

И молчат в толщах недр.

На поверхности ж резкий

Моря свет, дрок и кедр.

Шум и гам, идет кровавый бой:

Русские дерутся меж собой.

Смерть отовсюду подступает,

Но равнодушен русский рок,

И каждый легкими стопами

Ухолит вдаль, за тот порог.

Другие видят их походки,

Как бы задумавшись во мгле,

Пьют водку, но уже и в водке

Не ищут правды на Земле.

* * *

Береза, ольха

Дают петуха:

Красного, бесова,

Злого, игристого.

Прогорают быстро — во! -

Да горят весело.

* * *

Хотел бы я………………….

Но странное души оцепененья

Мне не дает пойти на смерть за это

Народ сие зовет в себе — терпенье -

И так и спим с рассвета до рассвета.

Загнали царство за полтину

И тут же з а п и л и на рубль.

Любой дурак или скотина

Сегодня с русским смел и груб.

Но посмотри, как блеском стали

Взор пьяного порой блеснет

И гордый, как на пьедестале,

Он повернется… и вздохнет…

САМ СЕБЕ РЕЖИССЕР (и любимец вождей — Ю. Любимов)

Ольга Генкина

Таганка-девочка,

Таганка — дрянь,

Ты что наделала,

Ты только глянь…

(Фольклор Таганки 70-х)